Шрифт:
Красным маркером он разметил список пассажиров Алиталии из Рима и отдал его на перепроверку – теперь только подозрительные фамилии. Теперь он сидел и читал данные по Каиру. Майкл Рейвен, значит.
Английский язык он знал.
Запросив данные по внутренней информационной сети, через две минуты он получил две фотографии. Хорошую, переснятую из удостоверения фотографию князя Александра Воронцова, установленного русского разведчика, тогда еще не вице-адмирала, а простого лейтенанта флота, проходившего практику в Киле и получавшего временный зольдбух. И фотографию Майкла Рейвена, установленного североамериканского разведчика, последнее место службы – Каир, статус – активен…
«Временно неактивен», – мысленно поправил Ирлмайер.
Положив две фотографии рядом, он какое-то время всматривался в них, переводя взгляд с одной на другую.
Ну и ну… А североамериканцы, интересно, знают?
У входа замигала зеленым лампочка. Кто-то с пропуском пытался войти. Ирлмайер нажал на кнопку.
Вошел Графт.
– Герр Ирлмайер… данные по каирскому рейсу.
– Ну? – Ирлмайер не прикоснулся к распечатке.
– Так и есть. Один номер заявленного паспорта не совпадает.
Да, так и есть. Просто немного подумать, и все.
Начальник гестапо взял распечатку, посмотрел. Луиджи Фабрицци… ну, здравствуйте, генерал Абубакар Тимур. Так вот как вы выглядите сейчас. Конечно… сейчас вы либо в пути, либо забились в какую-нибудь дыру. Или лежите в швейцарской клинике и делаете пластическую операцию. Но все равно интересно.
Сукин ты сын, и что ты забыл в Риме, спрашивается? Ведь если ты что-то знаешь о том, что я задумал, – лучше тебе самому сдаться русским.
– Проверьте этот паспорт и это имя, – приказал Ирлмайер, не отрывая глаз от распечатки, – посмотрим, где еще все это всплывет.
– Есть.
– Стоять…
Графт, уже сорвавшийся выполнять поручение, застыл на месте.
– Кристина Уоррен, – задумчиво проговорил Ирлмайер.
– Что, простите?
– Кристина Уоррен, – повторил Ирлмайер…
– Купила билет перед самым отлетом, – сказал Графт.
– Ну и зачем она это сделала? – спросил Ирлмайер. – Единственная британская подданная на этом рейсе. И купила билет перед отлетом…
– Не могу знать.
– Это риторический вопрос, Графт, – с усталой мудростью в голосе сказал начальник гестапо, – он не требует вашего непременного ответа. Вы путешествовали на дальние расстояния самолетом, Графт?
– Так точно… – несколько растерянно сказал Графт, – я провел последний отпуск в Буэнос-Айресе, господин генерал-майор.
– Хороший город, – несколько растерянно сказал Ирлмайер, – действительно хороший. Летели «Люфтганзой»?
– Никак нет, «Иберией», через Мадрид. С пересадкой дешевле.
– Вот именно, – сказал Ирлмайер, – вам, конечно, дали сразу два билета – до Мадрида и из Мадрида до Буэноса-Айреса, верно?
– Так точно. На рейсах со стыковкой всегда так делают.
– Ну а теперь скажите мне, Графт, кто полетит в Каир… скажем, из Лондона, не купив заранее билет из Рима до Каира, рискуя, что в последний момент билетов просто не останется. Вот вы бы, Графт, рискнули лететь в стыковочный аэропорт, зная, что билета может не оказаться и вы останетесь в аэропорту на сутки-двое?
– Никак нет, господин генерал-майор.
– И я бы не рискнул. Не хочется терять драгоценные вакационные дни, не так ли, Графт? Можете не отвечать, это снова риторика. Итак, вы знаете, что делать?
– Так точно.
– Нет, не знаете, – сказал Ирлмайер. – Найдите прежде всего данные регистрации пассажиров на рейс. Они сейчас все в компьютерах, и эти идиоты предпочитают облачное хранение данных [2] . Посмотрите, когда зарегистрировался на рейс Луиджи Фабрицци и когда – фрейлейн Кристина Уоррен. Если фрейлейн зарегистрировалась первая, значит, у меня начинается паранойя. Если через несколько минут после Фабрицци, – значит, копайте дальше и как можно глубже. Кто она, на кого работает, замужем или нет, есть ли любовник, какова ее семья, сколько денег на счете в банке и как она их заработала. В общем, не делайте лишнюю работу, Графт, понятно? Это тоже риторический вопрос. Теперь идите.
2
То есть не на своих серверах, а в Сети.
14 июня 2014 года
Берлин
Разведка каждой страны имеет свой несомненный почерк и свои особенности, благодаря которым профессионалы всего мира опознают друг друга, встречаясь на темных и извилистых тропках, на которых зачастую можно пройти лишь одному. Разведка – это более искусство, чем презренное ремесло, и, как все люди искусства, разведчики каждой страны имеют свой почерк, свою манеру письма картин, которые, правда, не более чем фон для изощренной лжи.