Песни моей.

Мира содетель,

Святость и прочность

Царства суть чьи!

Коль добродетель

И непорочность

Слуги твои,

Коих ко смертным

Ты посылаешь

Стражами быть, -

Даждь, да над нами

Ольги блаженной

Плавает дух;

Чтоб, как очами,

Над полвселенной

Неба сей друг

Зрел нас звездами,

Дланью багряной

Сыпал к нам свет.

Племя Петрово,

Екатерины

Здравьем чело,

Сень бы Лаврова,

Мирные крины -

Всё нам цвело;

Дни бы златые,

Сребряны росы

С облак лились.

Не было б царства

В свете другого

Счастливей нас;

Яда коварства,

Равенства злого,

Буйства зараз,

Вольности мнимой,

Ангел хранитель,

Нас ты избавь!

И средь эфира,

В дебри тьмозвездной,

В райской тиши,

Где днесь Пленира,

Друг мой любезной,

Сердца, души

В ней половину,

Гений России,

Призри мою!

1795

Приглашение к обеду

Шекснинска стерлядь золотая,

Каймак и борщ уже стоят;

В крафинах вина, пунш, блистая

То льдом, то искрами, манят;

С курильниц благовоньи льются,

Плоды среди корзин смеются,

Не смеют слуги и дохнуть,

Тебя стола вкруг ожидая;

Хозяйка статная, младая

Готова руку протянуть.

Приди, мой благодетель давный,

Творец чрез двадцать лет добра!

Приди - и дом, хоть не нарядный,

Без резьбы, злата и сребра,

Мой посети; его богатство -

Приятный только вкус, опрятство

И твердый мой. нельстивый нрав;

Приди от дел попрохладиться,

Поесть, попить, повеселиться,

Без вредных здравию приправ.

Не чин, не случай и не знатность

На русский мой простой обед

Я звал, одну благоприятность:

А тот, кто делает мне вред,

Пирушки: сея не будет зритель.

Ты, ангел stow, благотворитель!

Приди - и насладися благ;

А вражий дух да отжеяется,

Моих порогов не касается

Ничей недоброхотнмм шаг!

Друзьям моим ж посвящаю,

Друзьям и красоте тай день;

Достоинствам ж цеву зваю

И знаю то, что век наш тень;

Что лишь младенчество проводим -

Уже ко старости приходим,

И смерть к нам смотрит чрез забор.

Увы!
– то как не умудриться

Хоть- раз цветами не увжтьея

И не оставить мрачный взор?

Слыхал, слыхал я тайну эту.

Что иногда грустит и царь;,

Ни ночь, ни день покоя нету.

Хотя им. вся покойна тварь.

Хотя он громкой славой знатен,

Но, ax!
– и трон всегда ль приятен

Тому, кто век свой в хлопотах?

Тут зрит обман, там зрит упадок:

Как бедный часовой тот жалок.

Который вечно на часах!

Мгвэек, доколь еще ненастье

Не помрачает красных дней,

И приголубливает счастье”

И гладит нас рукой своей;

Доколе не пришли морозы,

В саду благоухают розы,

Мы поспешим их обонять.

Так.? будем жизнью наслаждаться

И тем, чем можем, утешаться,

По платью ноги протягать.

А если, ты иль кто другие

Из взаиых милых мне гостей,

Чертоги предпочтя златые

И яствы сахарны аарей.

Ко мне не срядитесь откушать, -

Извольте таоя вы толк прослушать:

Блаженстве не в лучах парфир,

Не в вкусе яств, не в неге слуха,

Но в здравии и спокойстве духа, -

Умеренность есть лучший жир.

1795

Фельдмаршалу

графу Александру Васильевичу

Суворову-Рымшжскому

на пребывание его

в Таврическом дворце

1795 года

Когда увидит кто, что в царском пышном доме

По звучном громе Марс почиет на соломе,

Что шлем его и меч хоть в лаврах зеленеют,

Но гордость с роскошью повержены у ног,

И доблести затмить лучи богатств не смеют, -

Не всяк ли скажет тут, что браней страшный бог.