Захар, Ферапонт и Радмила въехали в торговый зал, разумеется, на скутерах – не оставлять же их на стоянке. И, притормозив, стали изучать это заведение – все трое были в зоомагазине впервые.

Снаружи он выглядел банально, как маленький супермаркет, зато изнутри смахивал на зоопарк. Он был поделен на секции – птички и товары для них отдельно, рыбки с аквариумами и кормом отдельно, а уж рептилиям досталось больше всего площади, для них построили огромные террариумы и поставили здоровенные бассейны. Захар, увидев за стеклом самого натурального крокодила, чуть не попятился – скотина была двухметровая и: с очень неприятной мордой. С одной стороны, ясно было, что крокодил непродажный, держат его для рекламы, а с другой – нехорошо делалось при мысли, что есть безумные животноводы, способные его приобрести.

Народу было немного. Вдоль клеток и аквариумов ходили дети – сами по себе и с родителями, вдоль стеллажей с кормами – одни взрослые, набиравшие в тележки кто мешков, кто пачек с яркими картинками. Некоторые были на скутерах и закидывали товар в проволочные корзинки, пристегнутые к маленьким багажникам. Ни одного консультанта поблизости не обнаружилось. А кассир, бродивший вдоль электронных касс, мог быть и глухонемым – кто и что станет у него спрашивать? Почти у всех с собой коммуникаторы, нужно что-то узнать про товар – два тыка пальдхем, и нет проблем.

– Вон там грызуны, – сказала Радмила.

Грызунов было великое множество, но, разумеется, ни одной кры-сетки. Ферапонт поехал искать консультанта: не может ведь такого быть, чтобы и зверей покупали, как корм, – самостоятельно доставали из вольеров и сажали в клетки. Тут-то команду модераторов и ждал сюрприз.

Никто не знал, как обращаться к консультанту.

В Сети каждый слой имел особую вежливость. «Трехсотники» обращались друг к другу на «ты», это б ыло видно всякому, кто случайно забредал на их тупые форумы (понятия «сайт» у них уже не было, им хватало перебранок вокруг простой информации, которую закидывал кто-то из модераторов, так что три строчки о новом бюсте Эй Грей вызывали полемику на полторы тысячи комментов). В следующем слое обретались искатели и искательницы любовных контактов. Там начинали общаться с жеманного «вы», а дальше уж было не уследить. Немногим выше располагался слой доморощенных психологов, политиков и любителей фотографировать все, что подвернется. Эти старались обращаться к миру на «вы» – так они понимали аристократизм. Потом шел слой профессионалов, знающих друг друга по работе, и эти были на «ты». Потом – еще какие-то слои, куда ни Захар, ни Радмила почти не лазили, а заходил из любопытства Ферапонт. Там обсуждались вещи заумные и мало кому нужные.

Каждый подросток в пятнадцать лет уже примерно знал свой слой, в нем общался, в нем находил друзей и подруг. Эстеты из высшего слоя могли годами не сталкиваться в реальной жизни с простодушными матерщинниками из первого слоя, даже в гипермаркете, потому что ходить в гипермаркет – дурацкая трата времени, когда можно заказать на дом продуктовый контейнер любого размера.

В каком слое могли вербовать консультантов для зоомагазинов?

— Они на «ты», – неуверенно сказала Рада. – И по меньшей мере «бригада-тысяча». Тут же столько всяких специальных слов.

— Погоди… – Захар вынул коммуникатор, стремительно понесся по электронным просторам и забыл обо всем на свете. Он был в своей стихии, он даже заулыбался от радости, что на несколько минут вернулся в родные пенаты.

Рада прямо залюбовалась, как ловко он скачет по окнам, летит по ветвям поисковых систем. Именно о таком мужчине она мечтала. В профиль, с сосредоточенным взглядом, устремленным на экран коммуникатора, он был очень хорош собой.

Зато Ферапонт надулся. В конце концов, он тоже додумался выйти на связь с консультантом, что бродил вдоль клеток, через Паутину, да! Но на миллисекунду позже.

Захар нравился ему все меньше и меньше. Одна из причин была та, что Радмиле Захар нравился все больше и больше. А Ферапонту отчего-то казалось, что при личной встрече удастся изменить соотношение сил в их тройке. Он не думал, что Захар окажется таким ухоженным парнем.

Молодость и зрелость Ферапонта совпали с глобальным уходом молодежи в сети. Тогда считалось дурным тоном надевать для выхода в оффлайн что-то более элегантное, чем свежая футболка, а стричься – это было признаком тупого офисного планктона. Стриглись мальчики в дешевых китайских костюмах, которых держали в фирмах и банках для обслуживания клиентов, пожелавших обратиться лично. А настоящие сетевые рейнджеры носили хвосты, прихваченные резинками, и причесывались два раза в неделю.

Ферапонт оделся именно так, как следовало бы лет пятнадцать назад: в майку с рекламой любимого ресурса, в черные кожаные штаны и кожаную же бандану, из-под которой свисал на спину хвост длиной в полметра. А Захар был в приталенной куртке-сюртучке с бархатными лацканами и в серых бриджах из натуральной ткани в чуть заметную клеточку. Эти стальные тона, так гармонировавшие с его глазами, привлекали внимание всех встречных дам и дев – и безмерно раздражали Ферапонта. Он невольно чувствовал себя старым, созревшим для мусорного контейнера. Раньше такого никогда не случалось.

С этим нужно было что-то делать…

Через сайт «Зеленого какаду» Захар ловко забрался в защищенные внутримагазинные сети и вышел на парня-консультанта, опознав его по портрету.

Парень этот, высокий и плечистый, в форменном зеленом комбе-зе, слонялся вдоль стеллажей с клетками и то подкармливал грызунов, то играл с ними. Вдруг он замер, уставился на браслет с коммуникатором, прочитал сообщение, повернулся – и увидел Захара, Ферапонта и Радмилу.

Это было практически тестовое сообщение: проверка связи, указание своего местоположения. Консультант потыкал толстыми пальцами в кнопки служебного коммуникатора и отправил ответ.