— Дай-ка мне карту и бумагу. У нас мало времени. Нельзя ли, чтобы солдаты выступили завтра утром?

— Если нужно, то даже сегодня ночью, — ответил Шанти. Он развернул карту, и они склонились над бамбуковым столиком. План разгрома отряда Шюта стал приобретать реальные очертания.

Когда над лагерем показался вертолет Гендерсона, полковник поспешил к посадочной площадке. Он вышел из лагеря час назад, успел за это время проверить посты, а затем принялся рассматривать звериные следы. В окрестностях бродила пантера, должно быть, самка убитого зверя. И хотя эти хищники обычно не жили парами, иногда случалось, что самец и самка объединялись, пока не подрастут детеныши. Шют считал, что это как раз тот самый случай. В верхней части долины то и дело появлялись следы пантеры. Идя однажды по такому следу, Шют обнаружил рядом с отпечатками лап взрослого зверя следы от маленьких лап. У пантеры есть детеныши! Это его подзадорило: убив самца, я должен убить и самку, сказал он себе.

Вот и сегодня Шют долго выслеживал зверя. Он знал по опыту, что, подрастая, малыши становятся все более непоседливыми и совсем не боятся человека. Охотникам довольно часто удавалось подходить к молодым пантерам совсем близко, и те не выказывали при этом страха. «Придет день, и сын поможет мне застрелить мать», — подумал американец.

Он бросил взгляд на долину. Из-за низко нависших дождевых облаков, там внизу нельзя ничего разглядеть. Дождь был сегодня редким и холодным. Пол землянок покрыла вода. Меры, правда, были приняты: солдаты смастерили из бамбука высокие нары, чтобы спать на сухом. «Если проведешь здесь весь период дождей, вода зальет и эти нары», — подумал Шют.

Шум вертолета он услышал, когда тот повис уже над самой посадочной площадкой. Она была оборудована радиомаяком, на который и сориентировался Гендерсон, посадивший машину почти вслепую.

Шют подошел поближе. К машине уже бежали солдаты. Они быстро забрались внутрь и вытаскивали ящики.

Пит Гендерсон выпрыгнул на землю, потянулся и небрежно отдал Шюту честь. Когда они были одни, в их отношениях почти не соблюдалась субординация: слишком давно они знали друг друга, чтобы играть роли начальника и подчиненного.

— Хэлло, шеф, — сказал Гендерсон, пожимая Шюту руку. Он вытащил из нагрудного кармана комбинезона сложенный вдвое лист бумаги, на котором были выписаны два ряда цифр.

— Думаю, что вы полетите со мной, шеф.

Шют схватил приказ. Он был от генерала Дэвидсона, начальника отделения «агентства» в Сайгоне, присланный через коменданта Конхьена полковника Кука: «Немедленно прибыть к Куку за новыми инструкциями».

— Возможно, — сказал Гендерсон. — Дело пахнет отходом. Официально о нем никто не говорит, но это носится в воздухе.

Шют отправился в свой бункер, уложил в полевую сумку необходимые для совещания документы, надел свежую рубашку и повязал галстук. В Конхьене они сидят в блиндажах и по ним ведут огонь. Ну да ладно, я покажу им, как выглядит американский полковник, прибывший из вражеского тыла.

— Часовой! — крикнул Шют.

Пригнувшись, солдат вошел в землянку.

— Лейтенанта Уарда ко мне.

Немного погодя в землянку вошел Уард. Вид у него был усталый.

— Садитесь, Уард, — сказал полковник. — Я бы не стал беспокоить вас, но мне необходимо лететь в Конхьен. Совещание. Новые инструкции. Мы или начнем действовать, или вернемея обратно. Через пару дней все станет ясно, а до тех пор командование отрядом возлагаю на вас.

— Слушаюсь, — ответил Уард, стараясь выглядеть бравым.

Но Шюту было не до того.

— Пока никаких занятий, — наставлял он Уарда. — Позаботьтесь о том, чтобы люди были готовы к броску. Действия патрулей — как до сих пор. Не думаю, чтобы Патет Лао предпринял что-либо в период дождей. И все же обеспечьте охрану подступов к лагерю с запада и юго-запада. Если у нас будет время, мы имущество заберем с собой и приведем здесь все, по возможности, в прежний вид, останутся лишь землянки. Ничего, абсолютно ничего не должно говорить о том, что мы здесь были. Вариант два остается на тот случай, если нас отсюда заберут молниеносно. Тогда захватим с собой только оружие, боеприпасы и НЗ — все, без чего не обойтись. Остальное взорвем. Подготовьте оба варианта. Как будем уходить, решится после совещания в Конхьене.

— Если мы вообще уйдем отсюда, полковник, — заметил Уард. — Возможно ведь, что нам придется использовать лагерь в будущем.

— Не исключено, — сказал Шют, — хотя и маловероятно. Делайте, что я сказал. В мое отсутствие — никакой активности. Будете жить в моей землянке и оставаться на связи. Понятно?

— Понятно, сэр.

— Хорошо, — сказал Шют и вспомнил о Лао Ионе. — Кстати, тем временем, наверное, вернется наш лаосский лейтенант, этот Сухат. Как только он появится, доложите мне по радио. То, что он с собой принесет, может пригодиться в любом случае.

В дверях землянки показался Гендерсон.

— Все готово, шеф. Можем лететь.

— Садитесь, — сказал Шюту комендант Конхьена. Он пододвинул Шюту ящик из-под патронов и обернулся к вестовому.

Кофе был готов. Пока оба полковника потягивали ароматный напиток, снова начала бить артиллерия. На сей раз это был всего лишь беглый огонь: противник как бы ощупывал холм.

— Они нас постепенно изматывают, — угрюмо сказал Кук. — День за днем одно и то же. Они видят каждое наше движение, ведут беспокоящий огонь. Пристреливаются.