Шрифт:
Бриться ему действительно было не надо, но кофе он тем не менее перелил из кофеварки в какой-то оранжевый кувшин с плотно завинчивающейся крышкой. Моська прыгала вокруг, как будто тоже волновалась.
– Что ты делаешь? – со слезами в голосе спросила Аля. – Зачем?
– По дороге выпьем, – спокойно ответил Илья. – И вообще, меньше задавай дурацких вопросов, лучше соберись перед экзаменом. Готова? Тогда вперед!
Он легонько подтолкнул Алю к выходу. Одет Илья был так, как будто делал это не торопясь, в совершенно спокойной обстановке: льняная рубашка с маленькими пуговками на воротнике, полотняные летние брюки. В руках он держал мобильный телефон и оранжевый кувшин.
Выйдя из подъезда, Аля хотела было бежать вверх по улице, к Тверской, чтобы там попытаться поймать машину.
– Ты куда? – Илья схватил ее за рукав. – Да успокойся, я кому сказал! – сердито воскликнул он. – Приди в себя, что ты мечешься, как курица без головы! У меня машина во дворе, сейчас поедем. Стой здесь, – приказал он.
Илья исчез в арке. Минуты, пока его не было, показались Але вечностью. И все-таки самообладание потихоньку возвращалось к ней.
«А ну успокойся! – мысленно прикрикнула она на себя. – В самом деле – курица…»
От волнения она не заметила, что стоит прямо на выезде из арки, и испуганно отпрыгнула в сторону, услышав гудок у себя за спиной.
– Садись. – Илья выглянул из открытого окна машины и, протянув руку, погладил Алин локоть. – Успокоилась немного, – заметил он, когда Аля упала рядом с ним на сиденье. – Теперь самое время кофейку выпить. Там стакан есть в «бардачке», наливай.
Аля не видела, куда он поворачивает по оживленным дневным улицам. Оказавшись в машине рядом с Ильей, она успокоилась совсем. В самом деле, наверняка успеет! Все-таки сегодня в одиннадцать начало, не в девять. И Илья говорит, что все будет в порядке…
Она достала из «бардачка» оранжевый пластмассовый стаканчик, нагнувшись, взяла стоящий у ее ног кувшин с кофе.
– До конца крышку не отвинчивай, – предупредил Илья. – Это термос такой. Слегка отвинти и наливай, как из графина.
Все, к чему он прикасался, было удобно, красиво и необычно! Вид этого термоса-кувшина почему-то тоже успокоил Алю, и она с удовольствием глотнула горячий, крепчайший кофе.
– Мне налей, – попросил Илья. – А то я тоже в себя не успел прийти.
Прихлебывая кофе из оранжевого стаканчика, Илья несся по Тверской стремительно, как на пожар. Садясь в машину, Аля не успела разобрать, какой она марки, даже цвета не разглядела. Но уже в салоне поняла, что не «Жигули» – хотя бы по тому, какой мягкой кожей были обиты сиденья, а главное, по тому, как плавно шел этот автомобиль и как мгновенно тормозил в нескольких сантиметрах от других машин.
– Ты так хорошо ездишь! – сказала она.
– Спасибо, – усмехнулся Илья. – Вообще-то мы с тобой дурака сваляли. Добежать было быстрее, чем туда-сюда на машине крутиться. Ну, ладно, теперь уж доберемся как-нибудь!
Они свернули в арку, проехали мимо дома Мейерхольда, мимо Консерватории и наконец добрались до Малого Кисловского – до ГИТИСа.
– Вот что, Алечка, – сказал Илья, останавливаясь рядом с японским посольством. – Ты уж извини, но подождать я тебя сегодня не смогу. У меня уже через полчаса деловая встреча назначена.
– Ну что ты! – горячо воскликнула Аля. – Ты и так уже…
– Ничего не так уже, – возразил он. – Ничего особенного я не сделал. Сам же виноват, надо было будильник включить. Ну, что теперь… А ты не волнуйся и делай все так, как делала раньше. Ты же у меня умница, все будет в порядке!
«Ты у меня»! Эти слова воодушевили Алю больше, чем любое увещевание.
– Сразу мне позвони, – сказал Илья.
– Ты на работе будешь? – спросила Аля, открывая дверцу машины.
– Это неважно. Из офиса мне на мобильный перезвонят, – ответил он. – Ну, моя Марусенька, – ни пуха ни пера!
– К черту! – улыбнулась Аля.
Глава 10
– Ну, ты даешь, мать! – встретил Алю Родион, когда она, запыхавшись, влетела в холл на третьем этаже. – Я уж думал, ты во МХАТ подалась или в Щуку!
– Нет, – махнула рукой Аля. – Другие обстоятельства.
– Трахалась, наверно, всю ночь, – догадался Родион.
Аля вздрогнула от его слов. Конечно, за время общения с будущими артистами и режиссерами она успела наслушаться всякого, даже от мата ее уже почти не коробило. Но когда Родион вот так, мимоходом, определил то, что происходило с нею… Ведь это было совсем другое, совсем не так!
– Ну, дело житейское, – заключил он. – Тебя уже вызывали, да я попросил Мирру на конец тебя переставить. Что мне за это будет?
– Не бойся, ничего тебе за это не будет, – усмехнулась Аля. – Мерси!
Родя явно был не из обидчивых. Похлопав Алю по плечу, он отошел к кучке абитуриентов, уже прошедших конкурс, и включился в их разговор.
Аля присела на корточки у стены. После бессонной ночи, после утреннего волнения ее вдруг охватила такая апатия, какой она никогда прежде не испытывала. Она готова была лечь прямо на пол и уснуть – или хотя бы закрыть глаза, отключиться от окружающего. Она сама не понимала, почему вдруг впала в такое странное состояние. Не от Родиных же слов? Ей ничего не хотелось, и меньше всего хотелось входить в аудиторию, что-то говорить, изображать какую-то жизнь, которой не бывает.