После пары я решил пойти в общагу, но именно решил, а не пошёл. Всю пару Слава строчил кому-то смски, и про меня как будто забыл, но не тут-то было. Уже на подходе к общежитию он меня встретил в компании двух кавказцев. Место было глухое, единственный путь в общежитие лежал вдоль забора гаражного кооператива. Уж не знаю, как он сюда добрался, на машине что ли приехал? Вломили мне знатно. Левый клык стал сильно шататься, перелом ребра, куча ушибов и великолепный чёрно-фиолетовый фингал под глазом, производили бы впечатление бывалого боксёра, если бы не тучная фигура.

Врач в травмпункте долго выспрашивал, где и как это получилось. Понятно, что человеку нужно писать доклад в отделение полиции, но мне признаваться в том, что получил за то, что проводил девушку домой с вокзала, было не комильфо. Ну что светит Славе? Даже если докажу, что это сделал он - максимум условный срок или штраф. С универа даже не попрут. Мало ли, что два одногруппника не поделили, а поди ещё докажи, что он там был не один... Сказал, что упал, дали больничный, и отпустили на все четыре стороны.

В универ соваться с такой красивой мордой стыдно, причём стыдно будет ещё неделю как минимум. А ведь я не собирался ехать в Посёлок, думал проторчать в общаге до понедельника и на учёбу. Не вышло. Занёс справку в деканат, и пошёл в общагу собирать вещи в дорогу.

До Посёлка по прямой порядка 120 километров. Не близко и не далеко, час-полтора на машине. Не люблю я этот путь, дороги разбиты, даже новенькая иномарка бьёт по заднице. Добирался я обычно на пригородном поезде, ну и что, что почти на час дольше, зато комфортнее. Новенькие пригородные поезда, это не те скотовозы, что ездили ещё 10 лет назад.

Добрался без приключений, позвонил в агрофирму и вызвал водителя дяди. После инсульта он редко куда-то выезжал, только, разве что по больницам. Уже через 10 минут Nissan подъехал к забору моего дома. Формально дом принадлежал матери, конечно, и слава богу, что она ещё была в силах. Во дворе меня встретил старый пёс Детонатор. Кличка для пса не часто встречающаяся, но его мне подарил дядя, и попросил так назвать, в шутку конечно, но я тоже умею шутить.

Наигравшись с псом, я посмотрел на крыльцо. Мать стояла, уже не молодая, но и не совсем старая, по-доброму улыбалась мне, и я будто бы попал в другой мир, проблем, как ни стало. Только матери, и любимые женщины могут так улыбаться, даря... утешение? Да, наверно можно сказать и так.

– Серёжа приехал - тихо прошептала мама.

– Привет мамуля!
– крикнул я, и в два прыжка бросился обнимать её.

– Родненький, что с тобой? Да на тебе живого места нет! Давай в дом, там ужин дожидается, расскажешь мне всё, и не вздумай что-нибудь скрыть!
– грозно сказала мне моя мама.

В расстроенных чувствах, что придётся врать, я поплёлся в дом. Только не за стол. Сначала к дяде. В комнате было достаточно тепло, почти жарко. На постели лежал мужчина, одетый в халат, побритый, короткостриженый и опрятный. Он повернул голову в мою сторону, и в его серых глазах мне показалось, что проскочила искринка. Я подошёл к мужчине, сел рядом на стул и сказал:

– Здравствуй дядя. Вижу, что тебе уже лучше - я улыбнулся. Дядя даже головой шевелить не мог, когда я уезжал месяц назад.

Он попытался улыбнуться, но не получилось. Улыбка выглядела как судорожные подёргивания на лице. Болезнь ещё не отступила. Я взял его правую ладонь в свою и изобразил рукопожатие. Дядя устало зажмурился и внимательно на меня посмотрел.

– У меня всё хорошо. Учусь, до сессии ещё три месяца, вроде всё просто и понятно. Ребята собрались нормальные, по мере сил помогают мне, а я им.

Дядя нахмурился, и я почувствовал упрёк.

– Ах это, - я потёр глаз, - так, понимания не нашёл с одним подвыпившим пареньком, пришлось подраться.

Мужчина нахмурился ещё больше, казалось бы, куда больше! Но я стоически выдержал этот взгляд и улыбнулся.

– Дядя Вова, я ему тоже нормально отвесил, так что там один-один!
– Взгляд мужчины потеплел и я понял, что он мне поверил. Я же себя чувствовал ничтожеством.

В тот августовский вечер повыбивало стёкла у всех домов на центральной улице, которые имели неосторожность стоять рядом с хоромами братков. Сами братки отгрохали себе что-то вроде клуба: трёхэтажный особняк, с кованым забором, кучей охранников, из тех же братков, что помладше, а проще говоря, гопников, и сторожевых собак. Там было, по рассказам, всё: баня, бассейн, огромный сад, беседки, мангалы под шашлык, бары по одному на этаж и много чего ещё. Руководил всей местной шоблой некто Мага. Говорят, что сидел он вместе с одним холуём из наших, Ванькой. И вместе они устроили этот бардак. Собрали молодых пацанов, рассказали им много интересного "о том, как люди живут", сколотили банду, и планомерно под себя подмяли всё. Отделения милиции у нас не было, слишком маленький посёлок, а был участковый уполномоченный. Старый уже дед, пенсионер, работал ещё потому, что замены не прислали, в те годы обычное дело. Как-то утром его нашли замёрзшим в канаве, проверка показала, что напился и замёрз. В форме. Куда пропало оружие разбираться не стали, ну мало ли кто взял, разве сейчас найдёшь? Приехал новый участковый, Мага с ним встретился, поговорили, пришли к общему мнению, что прибавка к зарплате лейтенанту милиции не помешает, и понеслось.

Дядя Вова, встретившись с друзьями, бывшим механиком из совхоза дядей Димой, бывшим трактористом, оттуда же, дядей Андреем и бывшим бригадиром у пастухов совхозного стада дядей Лёшей, быстро вник в ситуацию в Посёлке. Дядя Андрей потом рассказывал мне, как спокойно он говорил и смотрел на друзей. Таким холодным и спокойным он его никогда не видел, и ему было страшно смотреть на своего старого друга, как будто сама смерть стоит за его спиной. Дядя Вова предложил им тогда немыслимое: разобраться с этими уродами раз и навсегда, просто убить их всех. Дядя Андрей и дядя Лёша засомневались, судя по рассказам дяди Вовы, но дядя Дима наоборот, горячо поддержал эту идею. Дело в том, что месяцем ранее у дяди Димы исчезла сестра, а спустя неделю её нашли в роще за Посёлком. Судмедэксперт из райцентра тогда сказал ему, что её долго насиловали, били, а потом просто придушили. Но следов, указывающих на то, кто бы это мог быть - не было.