– Да что ты такое говоришь. Милена, я не забывал тебя. Нашу любовь забыть невозможно.

– Тогда почему ты так и не вернулся? Ты же не все два года был в бегах. Как я вижу, ты неплохо преуспел в криминальной сфере. Крупная шишка, птица высокого полёта, один из немногих конкурентов Майло. Что тебе мешало вернуться ко мне? Я не знаю, простила бы я тебя или нет, но ты мог хотя бы попытаться, как сейчас.

– Милена, я не хотел втягивать тебя в мой новый мир. Не такой жизни для тебя хотели я и Эдриан.

– Тогда что же поменялось? Теперь ты вдруг захотел, чтобы я стала частью твоего мира.

– Ты знаешь кто я и чем занимаюсь, от тебя не нужно ничего скрывать и это замечательно. Но в отличие от Майло я не хочу, чтобы ты участвовала во всём этом. Женщине не место в мафии.

– Деймон, не нужно этого. Я в мафию подалась не от скуки или жажды приключений. Я всего лишь хочу быть рядом с любимым человеком, вот и всё. Криминальные дела меня мало интересуют.

– Мало интересуют, но ты всё равно связалась с этим. Это так на тебя похоже.

– Деймон, если ты всё сказал, то я пойду, - Милене жутко не хотелось продолжать теперь уже бессмысленный разговор.

– Милена, постой, пожалуйста, останься. Я так давно тебя не видел, - ухватил девушку за руку, она остановилась.
– Я не должен был начинать этот разговор. Судя по всему, ты для себя уже всё решила, а это значит, что переубедить тебя невозможно.

– Деймон, всё же ты хорошо меня знаешь, - присела обратно за столик.

– Переубедить тебя невозможно, но я всё равно попытаюсь, - упорства Деймону не занимать.
– Пойми, я не смогу спокойно смотреть на то, как ты будешь губить свою жизнь рядом с Майло. Он же не достоин тебя, - решил применить другую тактику.

– А кто достоин? Уж не ты ли?
– этот разговор уже начинал злить.

– А чем я тебя не устраиваю?
– залпом допил содержимое рюмки и снова наполнил её.
– Милена, мы встречались два года, их нельзя так просто выкинуть из нашей жизни.

– Я и не старалась выкинуть, как ты выразился. Но пойми, Деймон, для меня это всего лишь воспоминания. Порой они довольно приятные, но, по сути, очень болезненные. Ты не знаешь, как я страдала, как мне было больно.

– Милена, то что ты страдала значит, что ты любила меня.

– Вот именно, Любила. Мои чувства к тебе уже в прошлом. Они глубоко зарыты.

– Почему ты их зарыла?

– Чтобы перестать страдать.

– Страдать! Да что такого трагичного произошло в твоей жизни, что ты так сильно страдала?
– Деймон был уже изрядно пьян.

– Ты ещё спрашиваешь?
– Милена была на грани, ещё немного и она взорвётся.
– На меня свалилось всё и сразу: Эдриан был убит, нам ничего не сказали: как, кем, почему. Всучили миллион, чтобы мы не задавали вопросов и не совали свой нос куда не следует. Мама, когда узнала о смерти сына, попала в больницу с сердечным приступом. Если бы не тот миллион, я не знаю, где бы я нашла деньги на её лечение. А тут ещё ты, вместо элементарной поддержки, которая мне так была необходима, потребовал, чтобы я всё бросила и уехала с тобой неизвестно куда, неизвестно почему и неизвестно на сколько, - посмотрела на Деймона испепеляющим взглядом.

– Милена, пойми...
– пробормотал он.

– Нет, Деймон, это ты пойми. Ты сделал свой выбор, ты бросил меня, этого не исправить...

– Я не бросал тебя...

Собеседники перебивали друг друга, мешая сказать, не давая и слово вставить в оживлённый спор, именно спор, и никак не разговор.

– Нет, ты бросил. Ты не звонил, не писал, ты пропал!

– Я не мог сообщить о себе, меня же могли вычислить и убить.

– Тебя могли убить!
– закатила глаза.
– А обо мне ты подумал?
– нефритовые очи как-то по недоброму заблестели.
– Меня тоже могли убить.

– Тебе угрожали?

– За мной следили. Я не догадывалась, кто и почему, но я знала, за мной и мамой следят. Это преследование прекратилось лишь спустя полгода после смерти Эдриана и твоего побега. Ты знаешь, каково это жить в неведении и страхе: в страхе за свою жизнь, за жизнь мамы, за твою жизнь, в конце концов? Не смотри на меня так. Да, я очень боялась, что с тобою что-нибудь случилось, а ты даже не мог элементарно позвонить. Неужели за все два года ты не нашёл минутки чтобы сообщить что ты элементарно жив, - доведённая до предела она уже чуть ли не кричала, с трудом сдерживаясь чтобы не сорваться.