В Дулвертоне мы славно пообедали, и я попробовал такое вкусное мясо, что не забуду его, наверное, никогда. Даже теперь, прожив долгую бурную жизнь, я сглатываю слюну при одном воспоминании о том обеде. Наверное, только страсть к возлюбленной способна пробудить в человеке подобный аппетит. Я и раньше слышал о жареной баранине от тех богатеев, которые действительно делают из еды культ. От таких бесед я всегда начинал причмокивать губами, а живот мой сводило судорогой голода.

И вот теперь Джон Фрэй, зайдя в гостиницу, забавно переваливаясь на своих коротких ногах, гаркнул что есть силы хозяйке:

— Две порции жареной баранины в пятый номер через пять минут, и не забудь полить их соусом, тем самым, который я пробовал у вас на прошлой неделе!

Разумеется, через пять минут мясо нам не принесли. Не было оно готово и через двадцать минут, но это только разожгло аппетит, и когда комнатушка наконец наполнилась тончайшим ароматом, я сказал Господу спасибо за то, что он создал человека с некоторым пространством внутри тела, и что мне есть куда всю эту роскошь запихнуть. Пятьдесят долгих лет прошло с тех пор, а вкус чудесного соуса я ощущаю до сих пор.

Все нормальные мальчики довольно безразлично относятся к нарядам и уж совершенно холодны к разного рода украшениям. Мне становится тошно, если ребята начинают беспокоиться о морщинках на своей одежде или складках на штанах. А уж когда они сами подшивают те же штаны, чтобы казаться привлекательней, мне тут же хочется крикнуть: «Ну почему же Господь не создал тебя девчонкой?!»

Конечно, позже, когда молодые люди начинают ухаживать за девушками, все меняется. Тогда красота внешняя может сочетаться и с красотой внутренней, и все повторяется снова. Они ведут себя безрассудно, как, впрочем, поступали раньше и их отцы. Но только упаси Вас Бог любить и быть любимым так, как это выпало на мою долю, и если еще не поздно, остановитесь.

Когда с бараниной было покончено, а Пэгги и Весельчак получили свою порцию овса, я пошел к водокачке, чтобы немного освежиться. Я обожаю воду и мыло и, пожалуй, плескаться в воде для меня не менее приятно, чем хорошо пообедать. Джон Фрэй, напротив, очень прохладен к водным процедурам и моется строго один раз в неделю. Я не стал умываться перед едой только из-за того, что опасался за свою порцию баранины. Теперь же я с удовольствием вышел из гостиницы, а Джон встал в проходе и, ковыряя в зубах птичьим пером, с удовлетворением наблюдал за пасущимися неподалеку лошадьми, заранее предвкушая ужин.

В этот момент из гостиницы вышла молодая женщина, очевидно, служанка богатой дамы. Она улыбнулась солнцу и зашагала вперед, слегка приподнимая платье левой рукой. Заметив ее, конюхи, расположившиеся во дворе, начали смеяться, чем вызвали негодование служанки, да так, что она даже побледнела. Изящно неся высокий стеклянный стакан в другой руке, девушка направилась к водокачке, стоявшей посреди двора, как раз туда, где я от всей души наслаждался прохладной водой, омывая лицо, руки, шею и даже грудь. И хотя я не совсем четко видел служанку сквозь поток воды, тем не менее, она произвела на меня весьма благоприятное впечатление.

Оглядев меня и ничуть не сконфузившись, — ведь я для нее, женщины лет тридцати, должен был казаться просто ребенком, — она заговорила со мной довольно высокомерно, в то время как я, смутившись, старался побыстрее натянуть на себя рубашку.

— Мальчик, подойди ко мне поближе! Господи! Какие у тебя ясные голубые глаза, а кожа белее снега. Кто же посмел так избить тебя до синяков? Позволь мне дотронуться до тебя! Как тебе должно быть больно! Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого.

Говоря так, она трогала мою грудь своими нежными смуглыми ладонями, и по ее выговору и манерам я понял, что она приехала сюда издалека. Я осмелел, поскольку понял, что она иностранка, и перестал стесняться, хотя в то же время мысленно представлял себя уже и в рубашке и в своей любимой кожаной куртке. Но мне не хотелось обижать служанку, и я стоял, не двигаясь, а потом произнес:

— Госпожа, если вы не против, позвольте мне уйти. Дело в том, что меня ждут у дверей гостиницы, к тому же моя лошадь уже оседлана, и мы должны прибыть домой сегодня к вечеру. Там меня будет ждать отец, которого я давно не видел.

— Конечно-конечно, — отозвалась незнакомка, — иди, моя малютка, возможно, мы еще встретимся по дороге. Ты мне понравился с первого взгляда, тем более, что я сама сейчас должна спешить к баронессе. Мы тоже уезжаем на самый берег моря, в Вош… Вош…

— Вы имеете в виду Вотчет, госпожа. Вам предстоит нелегкий путь, и дороги там ничуть не лучше, чем те, что ведут в наш Оар.

— О-ар… О-ар… — задумчиво произнесла служанка. — Я постараюсь запомнить, где живет мой любимый малютка, и когда-нибудь я приеду в ваши места и разыщу тебя. А теперь накачай мне холодной воды для баронессы, дорогой мой, потому что она не будет пить без облака вокруг стакана.

Я начал качать воду, но каждый раз она выплескивала ее из стакана, и так повторялось раз пятьдесят, пока вокруг стакана действительно не образовалось нечто похожее на слабый туман, а на дне вода была чище горного хрусталя. Служанка сделала реверанс, держа стакан снизу, чтобы не рассеять драгоценное облачко, и хотела поцеловать меня, но я увернулся, поскольку такого рода благодарности в то время меня не прельщали. Я юркнул за водокачку, и женщина ударилась о нее подбородком. Конюхи, наблюдавшие за этой сценой, тут же предложили служанке свои услуги.