– А для чего? – сухо спросила Лягушка. – Катили бы вы отсюда со своим мотоциклом, дышать уже нечем, – перешла она в наступление.

– Интерес у него там, на речке. – Тим стал серьезен, словно собирался сообщить как минимум маленькую военную тайну. – Леночкой зовут.

– Занимайся своими делами. – Лариса вышла за калитку. Она была все так же спокойна.

– Лара, не надо, – ахнула Лягушка.

Белка в очередной раз чуть из окна не выпала, так сильно она перегнулась через подоконник.

– А тут все дела мои, дорогуша. – Тим подошел к Ларисе и бесцеремонно обнял ее за плечи. – Зачем только он тебя привез? Чтобы другим отдать?

– Руку убери.

Голос Ларисы зазвенел.

– Да ты не тушуйся, – хлопнул ее по груди Тим. – Мы если что – поможем. И тебе поможем, и ему.

– Ах, ты!.. – Лягушка побежала к забору и на секунду загородила Огурцовой происходящее на дороге.

– У-ё! – прокатилось над поселком.

Белка перелетела через подоконник и босиком помчалась по тропинке.

Лариса все еще стояла около калитки, а вот Тим лежал на земле и с причитаниями тер плечо.

– Ты что, пришибленная? Я же пошутил.

– Я тоже пока пошутила, – негромко произнесла Лариса, и Белка заметила, как от частого дыхания раздуваются ее ноздри.

– Культуристка, что ли? – ныл Тим, отползая ближе к мотоциклу.

– И будь добр, не говори больше того, что ты сказал, – добавила Лариса.

– Слышь, братан? Поехали, а? – поддал газа Борюсик.

Тим вскарабкался на заднее сиденье. Он очень хотел что-то сказать, чтобы последнее слово осталось за ним.

– Ладно, потом поговорим, – выдавил он и повернулся к Огурцовой. – А твой-то, Лаврентьев, тю-тю. Смотался. Второй день не видно. Ну, бывайте, де-эвчо-онки-и-и…

И мотоцикл рванул с места.

– Как ты его? – в восторге прошептала Белка.

– Нормально. – Лариса шевельнула плечами, разминая их. – Не люблю, когда меня хватают без моего согласия.

– Это борьба какая-то, да? – Огурцовой хотелось прыгать от радости, что нашелся наконец человек, способный поставить Тима на место.

– Система самообороны, – сухо ответила Лариса. Она думала о чем-то своем. – Тхеквондо называется.

– А если он прав? И Стас действительно сейчас не один? – не унималась Белка.

– Не лезь не в свое дело, – подала голос Лягушка. – Что ты понимаешь в любви?

– Побольше некоторых, – огрызнулась Огурцова. Для нее незаметная Лягушка, которая в свои пятнадцать лет наверняка еще ни разу не влюблялась, конечно, еще была несведущая в великом искусстве любви. В отличие от нее, Изабеллы, которая о любви знала все. Или почти все. Впрочем, такие мелочи значения в данную секунду не имели.

– Он не прав хотя бы уже потому, что наши со Стасом отношения его не касаются. – Лариса снова потерла запястье, где еще вчера был браслет. – Кто он такой? Сплетник и трус! А Стасику просто нужны зрители. Он минуты не может просидеть без слушателей. Ну и что? – Голос у Ларисы сорвался. Она бросила взгляд на застывших девчонок. – Но он никогда не предаст. Будет шутить, играть, но не предаст.

– А если Стас и правда кого-то себе завел? – упорно гнула свою линию Белка. Что это за странная любовь, когда с поцелуями лезет к одной, на пляже заигрывает с другой, но любит третью?

– Огурцова, – одернула ее Лягушка. – Заводятся только тараканы на кухне и глупые мысли в твоей голове. Чего ты к человеку привязалась? Браслет видела? Нет. Тогда мы пошли.

Она потянула Ларису за собой, но та высвободила руку.

– Знаешь, какой он на самом деле хороший! – Казалось, что Лариса вот-вот заплачет. – Так влюблен! Стихи мне писал, на руках по парку носил. Нет, это он красуется. Я тоже думала поначалу, что он играет и ни на что серьезное не способен. Я его даже поначалу не замечала. А потом как обвал случился. Стал по пятам ходить, после тренировок меня ждал. Даже пятерку по алгебре в четверти получил. Говорил, что хочет вместе со мной на олимпиаду поехать. Забавно. Как над ним в классе издевались! А он ничего, стерпел… Говорил, что ради меня готов на коврике перед дверью жить. И правда ведь, просидел. Всю ночь сидел, а потом на физике заснул. Так смешно было…

Лариса говорила, а Белка смотрела на нее и не узнавала. Она менялась прямо на глазах. Из бледной незаметной девушки Лариса превращалась в красавицу. У нее начали гореть глаза, на щеках появился румянец, на губах заиграла улыбка. Выбившиеся из хвоста пушистые волосы упали на лоб. Огурцова впервые видела, чтобы одни лишь воспоминания совершали такие чудеса.

– Так что нет. – Лариса вздохнула. – Врет все ваша гроза поселка, этот ненормальный на мотоцикле. Пойдем, Таня.

Девушки уходили, а Белка глядела им вслед, и у нее в душе боролись два противоположных чувства. Она ненавидела Ларису за ее счастье, за то, что ее так любят и что она любит в ответ. И ей было очень жалко эту несуразную девушку, потому что Фролин наверняка ее обманывал.