Шрифт:
– Нет, она должна выбрать!– Приосанилась Лучлот.– Торис, милочка, ну ты ведь все понимаешь. Стори у нас одна, к сожалению. Мы должны ее беречь и стараться сделать так, чтобы с ней было все хорошо. Понимаешь ведь…
– Ей хорошо и здесь. Мы с Канэдом заботимся о Стори.
– Да?– Изогнула бровь Лучлот.– Тем, что заставляете гнуть спину на кухне трактира? У девочки такой талант, а вы даже не дернулись устроить ее в Академию!
– Зачем Академия, если есть ты?– Пожала плечами Торис.
– Потому-то Стори должна остаться вместе со мной! Ты ведь сама знаешь, как она комплектует из-за своего происхождения. А я ведь изначально была против вашего с Канэдом союза.
– Лучлот, не начинайте,– поморщилась Торис, вспоминая первую встречу ее и друидессы. Это случилось незадолго до рождения Стори, сразу после их свадьбы с Канэдом. Неизвестно какие ветры нашептали эльфийке о женитьбе сына, но на второй день после торжества она примчалась в Тирас и закатила такой скандал, что затянувшееся гуляние пришлось свернуть – Лучлот своими криками попросту разогнала гостей. Даже орки Гипли и Ропли поспешили ретироваться, испуганно опустив глаза. Тогда, узнав, что ее единственный сын, мало того, что покинул родное поселение, порвал всякое общение с родителями и забросил магию, еще и женился на оборотне, Лучлот очень разозлилась, и ругалась так, что не давала спать всей улице. Стоит отметить, что среагировала на этот взрыв эмоций одна лишь Торис, да и то не так, как ожидала Лучлот – счастливая, любимая, ждущая ребенка, она, конечно, расстроилась, но лишь совсем немного. Вскоре после начала выяснения отношений, Эксир, отец Канэда – худой, долговязый эльф, с длинными светлыми волосами, заплетенными в косички, – уведя невестку в кухню, вызвался отпоить ее успокаивающими чая. Хотя, кто кого отпаивал, еще вопрос. Торис, которая разбиралась в травах не хуже чем в эмоциях и переживаниях, сразу почуяла, как разнервничался Эксир, и налила ему большую кружку отвара. А потом, ведя со свекром милую беседу, долго поражалась тому, как такой милый и сдержанный эльф уживается с такой бузотеркой и скандалисткой как Лучлот. Но он любит ее – Торис почувствовала это сразу.
Канэд же на крики матери отреагировал слишком спокойно – просто уселся на диван, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Может быть, он действительно слушал доводы и недовольства друидессы, а может быть, и спал. Во всяком случае, было ясно одно – к такому поведению мама Канэд уже привык.
И тогда-то Торис поняла, почему Канэд уехал из родного Кранноя – с такой властолюбивой, и обожающей давать советы родственницей мало кто уживется: либо глухой, либо тот, кто слишком сильно ее любит, и готов терпеть любые выходки. Ну а Канэд, он вряд ли настолько любил мать, как и свой родной край. Эльфу больше были по душе большие человеческие города, и всяческие приключения. В тихом и спокойном Кранное Канэд помер бы со скуки.
– В этой бумаге, если ты действительно помнишь,– Лучлот подняла со стола сложенный вчетверо листок, и тут же снова бросила его на скатерть,– говорится о том, что достигнув совершеннолетия, Стори может выбрать с кем она хочет дальше идти по жизни – с эльфами, или… оборотнями.
Последнее слово друидесса произнесла столь презрительно, что Торис едва удержалась от того, чтобы окончательно разозлиться. Руки ужасно чесались. Как же хотелось зарядить в глаз высокомерной эльфийке.
– Да, но добровольно!– Вместо этого повторила Торис.– Так же она может решить остаться с оборотнями.
– Но согласись, эльфийского в ней больше. К тому же, молодой девушке будет гораздо лучше житься в лесном Кранное, чем в вонючей и грязной деревне оборотней. И уж тем более куда лучше, чем в этом ужасном городе…
– Пусть остается здесь.– Не соглашалась мать.– В Кранное она чужая. А эльфы вряд ли примут чужака. Оборотни куда терпимее в этом плане.
– Да у тебя в Глонксе даже родственников не осталось!– Возмущенно проверещала Лучлот, теряя самообладание.
– Все оборотни – одна семья,– как можно спокойнее отозвалась Торис. Женщина медленно встала из-за стола, и потянулась к коробочке с травами. Печь была еще горячей – чайник вскипит быстро. Ей сейчас очень необходим успокаивающий чай…
*** Конечно, в комнате все еще было холодно, и Стори пришлось надеть теплый байковый халат. Хоть обычно Стори хоть и была равнодушна к низким температурам, но сейчас ее ощутимо колотило, то ли от холода, то ли от волнения. Кнут домой еще не возвращался. А может и забегал, но увидев, что Стори еще спит, просто снова куда-то ушел. Да и Мэлло летает непонятно где. Девушка опустилась на кровать, но немного подумав, забралась под одеяло. Хотелось есть, но кухня была занята и теперь неизвестно когда освободится. Родня решает какие-то серьезные вопросы, касаемые, между прочим, ее. Стори какое-то время просто смотрела в одну точку – рассматривала узор на стене напротив, размышляя о том, чем бы пока заняться. Можно было бы почитать, как раз подарили несколько новых интересных книг. Но для этого придется вставать с кровати, чтобы, во-первых, эту самую книгу достать с полки, а во-вторых, раздвинуть шторы на окнах. Портить глаза читая в полумраке не хотелось. Но как же интересно о чем беседуют мама и бабушка! Стори глубоко вдохнула, и еле слышно, но твердо позвала:– Нурвил!
Воздух у виска блондинки тут же задрожал, зазвенел, привычно засверкали полупрозрачные золотистые звездочки, и через мгновение появилась сильфида. Нурвил зависла на уровне глаз Стори, быстро-быстро маша прозрачными крылышками. Она тряхнула светлыми кудряшками, и уставилась на полукровку, уперев руки в бока.
– Сторичка сама меня позвала, ну надо же!– Насмешливый голосок прозвенел над ухом девушки. Затем сильфида присмотрелась к встревоженному лицу Стори, и сменила интонацию голоса. Теперь слова звучали серьезно:– Что-то случилось? Ну-ка, рассказывай!
– О чем мама с бабушкой разговаривают?– В лоб спросила Стори, удобно усаживаясь на кровати, подложив под спину подушки.– Я точно знаю, что ты в курсе. Расскажи, а?
– Знаю,– кивнула сильфида, и легко опустилась на одеяло.
– И-и-и?..
Нурвил хитро улыбнулась.– Не вредничай!– Надула губы блондинка.– Про меня ведь что-то, я знаю.
– Угу.
– Нурвил!
– А сладкое что есть? Знаешь, я очень голодная,– Сильфида сложила крохотные ладошечки вместе, умоляюще глядя на подругу.– На голодный желудок знаешь, как-то плохо рассказывается.