Темпоральный ускоритель представляет из себя заострённый стержень длинной в тридцать километров и диаметром в пять с лишним километров. Верхушка его — цилиндр диаметром семь в километров и высотой в четыре. Потому-то темпоральный ускоритель и называют гвоздём. К звёздной системе, которую собираются ускорять, генератор искажения времени доставляют по частям и на его сборку у монтажников уходит максимум две недели, так что они, как и техники-эксплуатационщики, тоже мотаются по галактике, словно ужаленные в одно место.

Главная задача монтажников заключается в том, чтобы выбрать в звёздной системе планету покрепче и воткнуть в неё гвоздь-генератор. Укореняется он за пять-семь дней и с того момента, когда генератор начинает черпать энергию из недр планеты, готов к работе. Вот тогда на смену бравым монтажникам приходим мы, техники-эксплуатационщики. Наша работа предельно проста, оценив обстановку, — положение планетарных объектов и прочие параметры, постараться как можно точнее определить предварительную скорость темпорального ускорения и роста темпорального коллапсара, заложить их в память главного аналитического компьютера и включить его, а затем удирать от темпорального ускорителя подальше и на максимальной скорости, чтобы не оказаться внутри коллапсара.

Если не успеешь, то рискуешь умереть от старости, если не умрёшь раньше от голода или не снесёшь себе голову из бластера, ведь в первые пятьдесят тысяч лет, пока темпоральный коллапсар не войдёт в нормальный режим, темпоральный кокон больше всего похож на мясорубку и через него невозможно пройти. В это время за пределами темпорального коллапсара пройдёт всего пара часов. Всё зависит, в конечном итоге, от того, как хорошо монтажники собрали генератор, физики-темпоральщики сложили воедино детали темпоральной матрицы, ну, и ещё того мастерства, с которым техник-эксплуатационщик произвёдет его окончательную настройку, а всё остальное, разумеется, зависит от её величества удачи.

Надев скафандр повышенной защиты я взял с собой портативный компьютер, большой контейнер с инфокристаллами, и направился к небольшой башенке, где располагался вход в шахту, ведущую в зал управления. Свой космический корабль я посадил всего лишь в сотне метров от башенки, но всего за несколько минут "Молния Варкена", непрерывно отбивая чечётку посадочными опорами, отпрыгала от неё уже метров на семьсот с лишним. Огибая раскаленные лепёшки вулканической лавы и шустро уворачиваясь от падающих с неба раскалённых докрасна камней и вулканических бомб, я добирался до входа минут десять, а затем ещё добрых пять минут пытался набрать цифровой код замка и попасть во входной шлюз. Довольно мудрёная задача, примерно то же самое, что пытаться вышивать гладью, сидя на спине скального прыгуна. Наконец я умудрился добраться до зала управления и уселся в сталопластовое, массивное бронекресло, намертво прикрученное, в ожидании подобного кавардака, к полу перед консолью большого аналитического компьютера и, вежливо представившись, поприветствовал его, после чего, первым делом, задарил этому парню инфокристаллы, чтобы тот не скучал до моего следующего визита, которого ему придётся ждать несколько миллионов лет в полном одиночестве.

Загрузить составленную заранее пусковую программу в компьютер, заняло у меня не более трёх минут, на проверку параметров темпоральной матрицы и её окончательную настройку, ушло ещё полчаса, а затем дело осталось за самым простым, вставить код-ключ в пусковой механизм, повернуть его, и, прихватив с собой иридиевый стержень с шариком, бежать со всех ног к "Молнии", которая всё это время безудержно тряслась наверху с работающими турбинами. Атмосфера на этой планете только обещала когда-нибудь, через пять-шесть сотен миллионов лет, стать кислородной, но та, которая уже имелась, обладала завидной плотностью и даже без извержения множества вулканов отличалась жуткой агрессивностью, ну, а под влиянием раскалённых вулканических газов и вовсе превратилась в какой-то кошмарный химический реактор. Так что хотя на мне был надет тяжелый скафандр полной защиты, а их мощные сервоприводы не отличаются быстродействием, это нисколько не мешало мне бежать так, словно за мной с диким рёвом гнались варкенские снежные демоны и дьяволы, все разом поднявшиеся из ледяного крошева.

Выбравшись наверх, я даже не стал надеяться на скорость, которую мог развить с помощью сервоприводов, а просто включил антиграв и ракетный ранец-ускоритель, что позволило мне выиграть в этой гонке минут десять. Не рискуя подниматься при такой тряске по пассажирскому трапу, я предпочёл проникнуть в свой корабль сверху, через его аварийный шлюз. К тому же он находился гораздо ближе к носовой части корабля. Влетев в распахнутый настежь шлюз, я помчался по аварийному коридору. В навигационную рубку я вбежал не снимая скафандра и, даже не потрудившись сесть в пилотское кресло, тотчас взлетел, рванув рычаг экстренного старта, и, стоя, вцепившись руками в штурвал ручного управления, пилотировал свой корабль. Вообще-то в тот момент я, как обычно, просто играл на публику, поскольку Нэкс, как пилот, стоил десяти таких, как я. Через десять минут я отвёл свой быстроходный космический корабль довольно далеко и улетел на вихревиках довольно далеко, а потому передал управление своему робопилоту, занявшему место возле второго пульта.

Пока я вылезал из скафандра и приводил свой мундир в порядок, "Молния" улетела ещё дальше и мой робопилот Микки готовился вместе с Нэксом перейти на сверхсветовую скорость. Мы находились уже в добрых полутора миллиардах километрах от планеты, но темпоральный коллапсар, возникни он в тот момент, нагнал бы нас в мгновение ока. Клайн, весело ухмыльнувшись, поделился своим мнением, о том, как я стартовал, с Нейзером и физиками-темпоральщиками, сидевшими в креслах стоящих позади капитанского на некотором отдалении:

— Вот за что я люблю работать с Пройдохой, так это за то, что он быстро бегает, стартует с планеты всего за восемь секунд, а на то, чтобы выйти в открытый космос, ему хватает всего десяти минут. Веридор, сколько времени у нас есть в запасе?

Все, включая Нейзера, которому, видимо, уже объяснили во что именно он сдуру ввязался, сидели с напряженными лицами. Мне не хотелось радовать их раньше времени и потому я скорчил противную рожу и загнусавил, разыгрывая испуг:

— Клайн, ну, что тебе сказать на это? Ты же не хуже меня знаешь, что вам никогда не удаётся слепить хотя бы два одинаковых гвоздя. Не думаю, что слишком много, Клайн. С этими вашими треклятыми темпоральными ускорителями никогда нельзя быть ни в чём уверенными, но минимум за семнадцать часов, я тебе ручаюсь в любом случае.