— Знакомая вещица?

Юноша зло посмотрел на мучителей, но снова промолчал.

— Делай своё дело, волхв, — вздохнул Олег.

Риона вскрикнула.

— Боже Всевышний! Прости ему грехи… — запричитала она.

Силкисив осталась невозмутима, хотя даже измождённое лицо пленника показалось ей знакомым. Но она объяснила это для себя тем, что многие иноплеменные вожди нет-нет да стекались к Рюрикову двору. Вдруг и этот был среди какого посольства. «Надо будет мужу сказать», — решила Силкисив.

Мизгирь в два шага очутился возле пленника, сверкнул клинок. А когда отпрянул, все углядели, что через плечо узника пролегла длинная кровавая полоса.

— Проклятый старик! — взвыл юноша и постарался зубами достать волхва, но тот быстро отдалился, и пленник повалился на пол. Извернулся, приподнялся на колено. Но вскочить не успел.

Гудмунд был проворнее, он оказался за спиной врага и ухватил силящегося подняться пленника за волосы, рванул вниз и обнажил горло, хоть режь под кадык.

— Погоди, — Олег поднял длань. — Ему и так недолго осталось. Если за ум не возьмётся.

— Как так? — не понял Гудмунд, всё ещё удерживая пленника за гриву волос.

— Он знает, — князь указал на пленного и поднялся со своего места.

Мизгирь протянул Олегу уже зачехлённый нож. Князь шагнул к преступнику.

— Не мучай его! Лучше сразу убей! — воскликнула Риона на известном им наречии, вскочила, шагнула к мужу, но потупилась, едва встретила полный ненависти взгляд Силкисив.

— И ты, стало быть, ведаешь? — обратился князь к старшей жене.

— Ведаю, что ты очень жесток! В чём ты винишь этого юношу?! Что тебе сделала я?!!

Мизгирь непонимающе смотрел на северян, эту речь он не разумел. Олег, заметив его растерянность, пояснил по-словенски:

— Жалеет. Ещё молится своему распятому богу. Просит, чтобы я избавил убийцу Рюрика от страданий. Как считаешь, волхв, знает ли княгиня, каковы будут эти страдания?!

— Знаешь ведь! Она знает! — сквозь зубы прошипела Силкисив и сжала кулачки.

Мизгирь пристально глянул на заплаканную Риону, обошёл с одной стороны, с другой, повёл рукою в воздухе, сдунул считанное с ладони в сторону:

— Нет, княже! Не желала она тебе участи верховного короля Рюрика. Не из зависти к покойной королеве Едвинде… Она в смерти оных неповинна. Чиста эта женщина, — наконец проговорил волхв. — Если что и замышляла, не злодеяние.

Риона закрыла глаза и бессильно опустилась на скамью.

— Добро, — сказал князь.

— С этим что делать? — осведомился у брата Гудмунд.

— Отпусти, я буду говорить, — вдруг вымолвил пленник.

— Давно бы так, — усмехнулся Олег. — И коли поторопишься, наш волхв даст тебе противоядие. Проблюёшься, но завтра будешь как новенький…

Гудмунд разжал пятерню, но оставался за спиною узника.

— Ты спрашивал, князь, знаю ли твою княгиню? Вижу в первый раз. И доселе не знал, что две жены у тебя.

— А не брешешь?

— Зачем мне? Стоя одной ногой в могильнике, лжи не изрекают.

— Говори тогда, мы послушаем, — пригласил Олег, возвращаясь на княжье место.

— Вели своему знахарю дать, что обещал, коли не совру. Негоже мне, Арбуеву сыну, под себя при всём народе ходить и желчь в землю нашу святую изливать!

— Эко загнул! Ты рассказывай, покамест мой волхв за снадобьем ходит, — ответил Олег, поворачивая, словно бы в размышлениях, ножны в пальцах, туда-сюда.

— Могу не поспеть, — возразил было пленник.

— Можешь, — согласился князь. — Так что поспешай! А Мизгирь, — Олег кивнул волхву, — сделает, что должно.

— Перевязать бы, — участливо заметил Гудмунд. — Вон уж весь рукав в крови.

— Это сейчас лишне. Будет и дальше жилы тянуть, и вовсе не понадобится, — отозвался Олег. — Имя!

— Херед.

— Вот так-то лучше. Выкладывай. И если вдруг изречённое тобой меня сильно удивит, я подарю тебе жизнь. До поры до времени.

По велению дяди синеглазая Затея села за стол. Аккурат напротив Розмича.