— Вас никто не собирается засадить, — холодно ответила я. — Хотя после вчерашнего — следовало бы. Врываться в чужую квартиру, угрожать пистолетом…

Надиров вздохнул.

— Нельзя было посылать к вам этих идиотов, я теперь понимаю. Вот видите — я приехал сам, лично.

— Разумно, — похвалила я.

— Я вообще не такой дурак, как вы считаете, — гордо заявил политик. — Ваш план я раскусил сразу. Здорово придумано! Иванченко нарочно распускает слухи, что его племянница знает про меня слишком много. Естественно, я на это покупаюсь и начинаю ею интересоваться, даже устраиваю слежку. Потом он ее убивает, а убийство менты автоматически навешивают на меня.

— Как? — опешив, переспросила я. — Иванченко убивает свою племянницу? Зачем?

— Да чтоб послать меня на нары, а мой телеканал прибрать к рукам, — удивленно разъяснил Надиров. — Думаете, я сразу не догадался? Тут дураку все ясно!

Я посмотрела на него не без мистического ужаса. Все-таки правильно я предполагала, что политики — особенные существа, к которым нужно относиться, как, к примеру, к пришельцам с другой планеты. На Марсе свои законы, и кто помешает марсианину предположить, что человек застрелил собственную племянницу исключительно с целью немножко обогатиться, прибавив пару миллионов к имеющемуся миллиарду?

— Иванченко не убивал Алину Алову, — решительно заявила я. — И ему нужен истинный убийца, а не козел отпущения.

— А почему тогда он послал вас следить за моей женой? — предъявил претензию Надиров. — Учтите, я все знаю! И то, что вы с ним связывались через Андрея Алова, и то, что два дня назад встречались лично. Но вот как вы намерены пристегнуть ко всему этому Дашу, мне пока неясно. Ничего, выясню.

— Дашу… — потрясенно повторила я. — Какая Даша? Я не знаю никакую Дашу и ни за кем не следила. Вы ошиблись!

— Каждый раз, когда она танцует, вы ходите в Мариинский театр, — прокурорским тоном обличил меня политик. — Только не делайте вид, что это случайность. Да, культурные люди обожают музыку, я не спорю. Я и сам культурный человек и, в отличие от вашего Иванченко, женился не на тупой блондинке-модели, а на истинной жрице искусства. Она у меня балерина, и я позаботился, чтобы она танцевала лучшие роли на лучшей сцене. Все теперь знают, кто из нас двоих культурнее — я или он.

Политик, ехидно улыбнувшись, сделал многозначительную паузу, после чего уже нормальным тоном продолжил:

— Но даже культурный человек не будет без причины ходить в театр каждый день. Каждому понятно — это неспроста. Вы решили достать меня через Дашу.

У меня перехватило дыхание. Как зовут Хромую Барби? Точно, Дарья! Там вот почему ей дают главные партии, с которыми она раз на разом не справляется, а мы вынуждены с омерзением на это смотреть! Зато наши любимые талантливые танцовщицы прозябают на втором плане без всякой надежды продвинуться. Мне стало горько.

— Ну, — позлорадствовал Надиров, — нечего возразить? То-то же!

— Я ходила на балет до того, как стала танцевать ваша жена, и, надеюсь, буду ходить много лет после. Я люблю балет, а вашу жену глаза б мои не видели, — злобно отчеканила я. — Никто за ней не следит, и никто не обвинит вас в убийстве, если вы в нем не виноваты.

— Да? А это что?

Собеседник протянул мне листок, и я с изумлением узнала свой собственный корявый почерк.

«Убийца — Надиров. Он узнал от Олеси о книге Алины Аловой, испугался, что там раскроют его махинации, прислал шпиона Мишу, а за Алиной установил слежку. Обнаружив, что та одна в фитнес-центре, он дал приказ ее застрелить».

А все Настя! Это она заставила меня записывать версии преступления, но я по своей лени сломалась на первой. Я держала эту бумажку в руке, когда явились лжеводопроводчики, и один из них ее у меня нагло украл. Украл и отдал добычу патрону — мол, не зря деньги плочены, хоть что-то, да заполучил. А трусливый Надиров забеспокоился. Он ведь воспринимает меня не в качестве отдельной личности, а лишь как ставленницу Иванченко. Вот и решил, что Иванченко окончательно готов навесить на него убийство. А я теперь — расхлебывай! Что ж, лучшая оборона — это нападение. С человеком, по вине которого Хромая Барби блистает на Мариинской сцене, церемониться нечего!

— Вас подозревают не на пустом месте. Вы организовали слежку за Алиной Аловой, нам это точно известно.

Надиров пожал плечами.

— А я и не скрываю. Ко мне обратилась секретарша Аловой и предложила сообщить нечто важное. Деньги просила небольшие, я заплатил, и она рассказала о книге. Как я теперь понимаю, это было сделано по наущению Иванченко — специально, чтобы меня подставить. Конечно, я установил за Алиной слежку — не мог же я пустить ситуацию на самотек? Но по зрелом размышлении понял, что ничего мне не грозит. Если б были серьезные доказательства, Иванченко давно бы их против меня использовал, а бездоказательные лживые факты против меня выдвигают часто. Тем хуже для них — в подобном случае я обращаюсь в суд и всегда выигрываю. Еще и компенсацию получу!