– Да, как раз за эту ночь нам нужно придумать какой-то безопасный способ это сделать.

– Ладно, мальчики и девочки, давайте связь держать не долго, так на всякий случай, - Марго на другом конце сигнала куда-то засобиралась, - следующий сеанс утром, часов в девять, а я пока кое-куда схожу…

Молодые люди даже не успели ничего сказать, прежде, чем Уварова выключила камеру.

Катя посмотрела на Кравецкого и еще раз поразилась, как разительно он изменился, весь вид его излучал силу и уверенность в себе. Она отметила для себя, что эта сила иногда ее просто пугает, особенно когда она становится настолько ощутимой, что забивает в молодом человеке нежность и теплоту, которые Катя открыла в нем прежде.

Тем временем Марго вышла из своего номера в небольшой Нижегородской гостинице, спустилась к столу регистрации и мило побеседовала с администратором, молоденькой симпатичной девушкой. В процессе разговора Уварова положила девушке под папку приличную сумму денег и бумажку с фамилией именем и отчеством человека, которого она искала. Администратор сразу все поняла и пообещала непременно найти адрес этого человека и сразу ей сообщить. Вернувшись в номер, Уварова легла в постель и долго думала обо всем, что произошло с ней за последние несколько дней. Вскоре физическая и моральная усталость взяли свое, но, засыпая, девушка твердо решила после встречи с Серебреником сразу же лететь в Донецк на помощь своей подруге, она чувствовала – наступило время активных действий, отсиживаться больше нельзя!

Тягостные думы мучили и Катю, пытавшуюся заснуть в мягкой постели уютной квартиры в Донецке, ей долго не удавалось расслабиться, но усталость, все же, взяла и ее. Не спал только Вова в соседней с Остапенко комнате, он еще долго перебирал варианты как обезопасить их визит к адвокату Глэйву, решение никак не находилось и к утру, вконец измучившись, он тоже сдался безликим, и до поры до времени безмятежным сновидениям.

7

Густаво Ринальди, глубокий старик, которому всего три недели назад исполнилось девяносто три года, чувствовал себя сегодня особенно плохо. Авиаперелет вымотал его настолько, что он заснул бы прямо сейчас, на заднем сидении автомобиля, который вез его в гостиницу, если бы не разболевшиеся не на шутку суставы. Старик думал о том, что безумно устал от своей жизни, что силы его на исходе, а цель снова ускользнула из рук. Сейчас, конечно, стоило бы полететь в Москву и разобраться с этим Сеняевым, но здесь, в Донецке были дела поважнее. Ринальди наделал много шума в болгарской ячейке «Сит Калум», контролирующей, в том числе, и Украину, когда решил лично поучаствовать в местной, на первый взгляд посредственной, операции. Только вот прибыл он поздновато, о чем сейчас сильно жалел, жертва выскользнула из капкана и теперь для ее ликвидации нужны были его силы, таявшие на глазах. Если бы не дела в Москве, на которых он ошибочно сосредоточился! Но кто же знал, что эти местные завалят такое элементарное дело? Так или иначе, сейчас он собирался наказать виновных и взять возобновившиеся поиски под свой контроль.

Рядом с Ринальди сидел его верный соратник, правая рука великого Магистра – Волк. Так его звали все, даже сам Густаво, на всех языках он неизменно был Волком. Конечно, это было прозвище, но именем его мало кто интересовался. Этот шестидесятилетний мыслитель, рыжеволосый пожилой мужчина с мутно-карими, почти желтыми волчьими глазами, слыл страшным головорезом, убивавшим по первому намеку своего начальника. Ему ничего не стоило в секунду загипнотизировать врага так, что он тут же совершал суицид. Так что знакомиться с ним поближе никому особенно не хотелось.

По прибытии в лучшую гостиницу Донецка, в конспирации уже не было никакого смысла, Волк помог Ринальди выйти из авто и они медленно поднялись в забронированный номер. Там, по приказу Магистра их ждали четверо: мыслители Бранимир Дражев – глава болгарской ячейки и Дамьян Илиевски – его помощник, а также два наемника Живко Стойнев и Андрей Гладкий. Все четверо были смертельно напуганы: мыслители потому, что были наслышаны о жестокости Магистра, наемники потому, что знали о безжалостности ордена к тем, кто не выполнил работу. Ринальди молча прошел мимо всей четверки и устало опустился на диван, Волк остался стоять в дверях. Не смотря на свое происхождение, Густаво давно уже жил в Штатах, поэтому Дражев, проглотив подступивший к горлу комок, начал на ломаном английском сбивчиво объяснять ситуацию:

– Великий Магистр, нам очень жаль, что мы не выполнили задание, но на то были объективные причины… Объект вместе с вражеским агентом оказали яростное сопротивление… а когда один из наших наемников… - Бранимир посмотрел на Стойнева, - придя в себя, выстрелил, объект и его спутница просто исчезли… кто-то из них обладает способностями не то к перемещению, не то к скрытности.

Ринальди внимательно посмотрел на Дражева, тот не посмел взглянуть грозному старику в глаза. Густаво заговорил холодным хриплым голосом:

– Разве я не предупреждал вас, что объект может оказаться опасным, да и агент, посланный ему на помощь ситрами, вряд ли была бы так уж глупа? Как вы посмели послать на задание каких-то паршивых наемников?! Вы сами, лично, должны были проводить операцию! – Старик уже начал выходить из себя и ему стоило немалых усилий взять себя в руки, - Так или иначе, я не собираюсь вести с вами долгую воспитательную беседу…

– Но Магистр, - попытался оправдаться Дражев, - мы исправляем сейчас ошибку, задействованы все наши официальные средства, если они где-нибудь воспользуются картами или документами, мы их сразу засечем…

– Не все вокруг такие идиоты как вы, они наверняка залегли на дно, чтобы переждать угрозу, никакие официальные службы теперь не помогут. Ими придется заняться мне, а ваше участие в этом деле закончено. Волк, эти двое – твои, - Ринальди кивнул в сторону наемников, - а вами, господин Дражев, я займусь лично.

– Стоять на месте, - приказал Волк Стойневу и Гладкому, оба тут же замерли как статуи, страх и непонимание поглотили их умы, обоих начала бить мелкая дрожь. Волк медленными уверенными шагами направился к ним. Бранимир посмотрел Ринальди прямо в глаза и время для него как будто остановилось, он больше ничего не видел и не слышал, все вокруг померкло и превратилось в сплошную тьму. В мозгу послышался холодный хриплый голос: