А в здании больницы, тем временем, в палате ситров Рита, обнаружив, что Гончар не дышит, испуганно сообщила об этом коллегам.

– Там наверху тоже идет схватка, - грустно сказал Серебреник, - и Дима в ней уже проиграл.

Старик осторожно поднялся на ноги, раненая рука кровоточила, но пока не беспокоила. Влад и Александр тоже поднялись.

– Нужно проверить, что там в коридоре. Возможно, Кате и Вове понадобится наша помощь.

– Что это вообще было? – задал вопрос всем сразу странник.

– Сам не знаю, - ответил Серебреник, - Влад, останься здесь, а мы с Сашей пойдем, проверим, что там.

Старик подошел к дверному проему и осторожно, держа узи наготове, выглянул из-за покореженного края. Коридор был все еще полон пыли и дыма, но сквозь эту завесу он все-таки смог разглядеть несколько трупов, лежащих на полу. Правда, трупы эти уже довольно отдаленно напоминали людей, так как были нещадно изуродованы взрывом. Немного дальше старик разглядел три тела, сохранившихся намного лучше. Илиевски был весь изранен мелкими осколками, поджигатель помимо этого лишился правой ноги, но хуже всего выглядел Волк, левая рука которого была оторвана полностью, а нога на том же боку отсутствовала до колена, кроме того он был весь обожжен.

Серебреник осторожно вышел в коридор, постоянно держа под прицелом двух шевелящихся раненых, Саша медленно последовал за ним. Пытаясь продвинуться вперед между разбросанными частями тел, старик громко произнес на всякий случай на английском языке:

– Отбросьте оружие и перевернитесь.

Илиевски и поджигатель отбросили от себя узи и со стонами перевернулись.

– Держи их на мушке, - сказал Серебреник Саше и подошел к Волку.

Когда он ногой перевернул Пио на спину, то понял, что совершил серьезную ошибку, пожалев его и не произведя контрольный выстрел.

Прозвучала автоматная очередь, отбросившая старика на пару метров назад. Саша тут же повернулся к Волку и с перепугу выпустил в него не менее тридцати пуль. Но, дернувшись в сторону Серебреника, чтобы проверить, жив ли он, скрытень сам получил пулю в голову. Илиевски, воспользовавшись ситуацией, успел достать из-за пояса пистолет и нажать на курок.

В следующую секунду в коридор выскочил Влад и, не разбираясь, что к чему, расстрелял из своего узи и Илиевски, и безоружного поджигателя. После этого он еще с полминуты просто стоял и ошалело смотрел вокруг себя. Наконец, взяв себя в руки, он прошел немного вперед и осмотрел сначала тела врагов, а потом своих – все были мертвы.

Лийа Серебреника, потерявшая свою физическую оболочку, без труда нашла ближайшую руку Ойата, и стремительно полетела вниз. Через какое-то время, пробив еле заметную оболочку, она погрузилась в шар, наполненный немного светящейся белоснежной субстанцией, очень похожей на густой утренний туман. Со всех сторон в разум Серебреника тут же стали поступать светлые и приятные воспоминания миллионов Лийа, все они были наполнены любовью и радостью и лишь немного приправлены грустью о разлуке с родными. Старик чувствовал, что растворяется в этой благодати, но совершенно этого не боялся. Он с легкостью отдал все свои воспоминания, а последняя его мысль была о том, что и эту жизнь он прожил не зря. После этого Серебреник почти полностью стал частью Ойата.

Рита все еще надеялась, что Гончар жив, просто дыхание его настолько замедлилось, в связи с выходом Лийа из тела, что она не слышит его. Она даже не обратила внимания на стрельбу в коридоре и на то, что Влад туда выбежал, никаких силуэтов у нее в голове уже не было, она перестала контролировать кого бы то ни было. Всколыхнувшиеся в глубинах сознания старая любовь и надежда на счастье угасали на глазах и, когда пришли в себя вернувшиеся в свои тела Вова и Катя, пропали окончательно. Рита еще несколько секунд держала голову Гончара на руках, глядя на уставших и обнявшихся влюбленных, а потом аккуратно положила ее на пол. Катя с жалостью посмотрела на подругу. Она не знала причины такой грусти Уваровой именно по этому человеку, но видела искренность ее чувств и по-настоящему соболезновала.

В палату вернулся Влад, на его правой руке на фоне осевшей грязно-серой пыли проступало большое бардовое пятно крови. Он обвел взглядом всех присутствующих и сказал охрипшим голосом:

– Нам надо поскорее убираться отсюда, мы столько шума наделали, что сюда, наверное, внутренние войска сейчас пригонят.

– Это все, кто выжил? – спросил Вова, оглядев комнату.

– А Серебреник и Саша? – еще больше помрачнев, добавила Рита, она вспомнила доброе лицо старика, и сердце ее снова сжалось от жалости.

– Остались только мы, - с напускным спокойствием ответил Влад, он изо всех сил старался не паниковать, - как мы отсюда выберемся? Скрытень мертв, а я ранен и устал, даже не знаю, на какое расстояние смогу всех перенести.

– Тебе не нужно никого переносить, - сказал Кравецкий, поднимаясь и помогая Остапенко, - я тоже скрытень. Давайте все ко мне. Влад, захвати с собой кольцо, на пальце у Гончара, оно нам понадобится.

– А остальные? Мы их всех здесь оставим? – со слезами на глазах спросила Уварова.