Куда может пойти в огромной столице, в принципе, маленькая девочка без систематического образования, денег и покровителя? Ответ один: к такому же сумасшедшему, как и она сама.

Как я уже говорила, уже в семь лет я была «слишком разумна и собрана», поэтому в четырнадцать у меня было запасено несколько вариантов «убежища», ибо противный старикашка мог начать меня искать. Нифига! Я всегда была умнее и ловчее (дикий лес и открытое поле фактически без присмотра и охраны взрослых быстро учат основному закону выживания — либо ты съешь кимала, либо кимал съест тебя).

Вернемся к нашим баранам, то бишь вариантам. Жила когда-то в трущобах одна милая, но совершенно безумная, старушенция. Мама меня к ней водила, когда в «этом диком и совершенно неприспособленном к жизни городе» мне случалось приболеть. Бабу Зою я любила, как родную бабушку, которую никогда не видела (до сих пор так и не узнала, почему); она была типа знахаркой. Спросите, почему типа? Милая старушка могла вылечить все, иногда мне казалось, что даже вавку в голове маньяка-садиста. Но при этом была совершенно безалаберной. Могла потерять даже собственное нижнее бельё при переходе из гостиной в кухню. Ну вот скажите, где, а главное — как, она умудрялась это делать? И вот узнавать про наличие в столице этой милой бабульки мне как раз и пришлось, ибо я со стопроцентной уверенностью могла заявить, что ей в очередной раз была нужна помощница для приведения в порядок её «рабочего места». Не иначе как эти таинственные помощники обычно терялись так же, как любимые очки или то самое нижнее бельё. Дольше недели в том царстве хаоса и безумия могла выдержать только я. Но это был запасной вариант. Все таки там трущобы, а я всё же довольно симпотичненькая.

Первым (и, хвала богам, вполне удавшимся) вариантом был старенький дедулька-травник, который жил в лесу сразу за северными городскими воротами. Милый и добродушный, он выглядел аки агнец божий, и те, кто попадался на эту удочку, мог за это дорого заплатить. Увидела я его впервые где-то лет в десять, но запомнила основательно. Наше стадо в очередной раз решили выгулять по столице под присмотром доброго десятка «братьев», которых все дети мило и по-домашнему именовали церберами за пристрастие к наказаниям. Дедуля как раз вышел в город, видимо, шел на рынок за продуктами, а впрочем, леший его разберет. И какой-то не очень далекий бугай решил, что махонький и сухонький дедушка с куцей седой бородкой вполне может себе позволить добровольно-принудительно поделиться парой монет с голодающим мамонтенком средней крупности. Ну, в общем и целом, не только ёж — птица гордая, но, если хорошо пнуть мамонта, — и он тоже далеко полетит. Махонький дедуля протер пыль этим бугаем на доброй паре десятков метров мостовой. Пацанята из наших потом долго восхищались и говорили «а я бы его…», «Было бы здорово так же…» и прочую чепуху, а практичная я решила — буду! С тех пор через торговок, с которыми если и не дружила, то была в хороших отношениях, я следила за травником. Когда он приболел, попросила бабу Нюру из фруктового ряда за ним присмотреть, добрейшая женщина мне не отказала и выходила тогда старичка. А он до сих пор так и не знает, что это его любимая «головная боль» тогда отправила к нему помощь.

Сбежав из приюта (в план «побега» я не посвящала никого, а то вдруг…? Кто их болезных знает?), я посреди ночи отправилась к травнику. Когда первую половину жизни ты жил среди диких зверей, а вторую среди не менее (скорее более) хищных святых отцов, пробежать через ночную столицу с её грабителями, наемниками и иже с ними становиться нефиг делать. По крышам и тихо-тихо! Сколько нового я тогда узнала! Но мы не о том… Через городскую стену я просто перелезла (знали бы вы, что потом говорил травник про маленькую бяку, просто пролезшую сквозь защитное заклинание, которое не каждый бог пробьет!) и тихо-мирно за неполные пять минут добежала до нужного мне домика.

Я уже говорила, что я себя люблю и это взаимно? Так вот! До этих обоих частей меня, несмотря на всю мою разумность, не дошло, что если я настолько ненормальная, чтобы в три часа ночи бегать по крышам и лазить через городские стены, то простые травники, какими бы нестандартными они не были, в это время должны, ну просто обязаны СПАТЬ!

Но я об этом даже и не думала, ибо у меня все пока получалось как по маслу!

Ну вот, постучала я… Мне, естественно, никто не побежал открывать. Я постучала еще раз — ноль на массу, ну я и обиделась! В конце концов, пришла любимая я! И изо всей дури тренированного бегуна заколотила в дверь. Ногой, ага.

Естественно, такое хозяин милого домика не смог стерпеть, и не только проснулся и поспешил открыть мне дверь, но и счел необходимым просветить меня об особенностях нетрадиционных отношений моих родственников до седьмого колена. Я ведь уже говорила, что за ту ночь узнала очень много интересного? Короче. Взлохмаченный, злой и невыспавшийся бывший начальник пограничного гарнизона при империи дроу (слухи владеют миром при правильном использовании; при неправильном — они владеют вами, ага), а ныне внешне безобидный старик-травник со злющим выражением лица и пожеланием скорой смерти в холодных синих глазах открывает дверь и … оп-па, а вот и мы в трусах и шляпе! Там стою такая маленькая и безобидная (на вид, ага) я! Старик в шоке, я в кайфе, все довольны.

Думаете, он меня так сразу и впустил? Если да, тогда вы глупее, чем я о вас думала. В общем, он похлопал глазками, кстати очень даже миленькими, и послал меня лесом. Тем самым, что начинается сразу за его домиком. Но до меня наконец-то (как до тролля, ага) дошло, где и когда я была не права, и на захлопнувшуюся перед моим любимым носом дверь я не обиделась. Я просто свернулась клубочком под окошком, благо практики ночевки под открытым небом хоть отбирай, а нечутко спящий в приюте не выживает (ну или просыпается у настоятеля в кладовке, внутреннее убранство которой я вовсе не горела желанием рассматривать), и доспала еще два часа до теплого летного рассвета. Потом полюбовалась, как меняется цвет древесных крон в лучах восходящего солнца (наверное я где-то художник… в душе… глубоко, ага), и как раз в этот момент, обломав мне весь кайф, на улицу вышел вполне себе одетый и бодрый травник.

Я прифигела, чес слово! В приюте я даже слышала, как Сарини через три коридора от моей спальни чесался во сне (как это мешало нормально высыпаться, ужас! А сколько раз меня спасало!). А тут — здоровый дядька топтался по всему периметру своей жилплощади, а у меня даже ухо не зацепило!

А как прифигел травник, когда его взгляд наткнулся на не совсем нормально одетую меня (ну не бегать же по городу в платье? А штаны носить «уважающим себя юным леди не положено!». Вот интересно, в каком месте они видели во мне леди?) — то бишь в поношенных и явно великоватых штанах и старой протертой рубахе, нагло стыренной запасливой мною из кучи «Выбрасывать!» в приюте еще год назад. И с маленькой заплечной торбочкой, состоящей больше из заплат, чем целой ткани, ага.