…Для справки. Летучие корабли впервые вошли в обиход в эпоху Хранителя, причём не без его собственного участия. Хранитель Ушкут был, согласно легендам, существом весьма бескомпромиссным, хотя и не злобным; преследуя нарушителей устоев, он ни перед какими преградами не останавливался, а учитывая, что такой вещи, как утомление, не знал, удирать от него наземными путями оказалось совершенно бессмысленно. Точно так же, как и пытаться уплыть — догонит хоть вплавь, хоть на лодке, если, конечно, сыщет подходящую, что не сразу утонет под его тушей. Потому хитроумцы (гоблинские историки обычно подставляют на их место гномов, впрочем, совершенно бездоказательно) и задались вопросом — а как бы от него всё же сподобиться улизнуть. По всему выходило, что из всех дримландских просторов недосягаем для Ушкута только воздух; стало быть, прежде чем пакостить, следовало найти возможность висеть в воздухе, пока проклятый мутант не утомится прыгать там, внизу. Тут гениальнейшие магические и технические умы того времени сошлись на решении общей для всех проблемы… и в итоге был создан первый летучий корабль.

В основу его лёг принцип преобразования накопленной заранее магической энергии в потребные на текущий момент заклинания, разработанный некогда пустынниками. Установив подобный агрегат на самую заурядную онтскую ладью и заложив в него немалой мощи артефакт, призванный служить топливным баком, экспериментатор, чьё имя так и осталось потерянным в глубине веков, заложил основы воздухоплавания. Правда, его кораблик мог управляться только хорошим магом, задававшим направление энергии вручную, и к тому же при потере управляющим концентрации норовил грюкнуться оземь. Да и помог он от Ушкута как веник от угрызений совести, ибо подняться высоко маг не решился и курсировал всего в сотне метров над его головой, а недооценивать палицеметательные способности Хранителя явно не стоило. Так что первый блин по традиции вышел комом…

Но лиха беда начало. Много лет летучие корабли совершенствовались и в магическом, и в техническом плане. Те, что ныне приобретали для личного пользования светские львы вроде Альграмара Эйрмистериорна, изготовлялись на элитных верфях по специальным заказам. Как правило, процесс подачи магической энергии в них был полностью автоматизирован, в режиме экономии поддерживалось только заклинание левитации, наложенное на корпус, общее же управление осуществлялось не обязательно магом, но любым, кто горазд был освоить индивидуально сконфигурированные рычаги. Таких кораблей никогда не было много на севере, где в небе традиционно господствовали гоблинские драконы, давая кораблям сто очков вперёд по скорости, маневренности, а главное, по стоимости, — за них-то обитателям Железных Гор платить не приходилось, в отличие от дорогостоящих корабельных корпусов, тонкой настройки системы управления и, конечно же, питающих всю конструкцию артефактов. Но вот дальше на юг, где никакой альтернативы воздушным кораблям не было, а путешествие по земле порой было крайне затруднено разгулом воинственных народов, эта идея оказалась весьма популярной. В свое время даже помышляли установить пассажирские маршруты через весь континент, но затея оказалась чрезвычайно дорогостоящей. К тому же серьёзно проредил парк понастроенных в запале кораблей рейд Марки — гоблинам показалось весьма забавным брать на абордаж неуклюжие посудины.

На текущий момент обладание собственной летучей яхтой свидетельствовало о достатке на уровне бюджета небольшого, но обладающего развитой экономикой королевства, о немалой претенциозности, а также большой самоуверенности. Во-первых, в случае, если питающий артефакт разрядится, потребуется либо его заменить, либо управлять кораблем, используя свою собственную магическую силу — а это далеко не всякому магу по плечу. Во-вторых, прилететь в Копошилку на подобном чуде и надеяться, что никакой местный гоблин не отвинтит от конструкции важную деталь, — это уже наивность на грани глупости… или же твёрдая уверенность в собственных силах. Например, у генерала уже явственным образом зачесались руки. Не то что кормило отчекрыжит, но и паруса распорет на портянки, как пить дать. Чтобы не трясли тут ерундой перед носом бывалого драконария.

— Гзуров не видно? И славно! Быстрее к воротам! — скомандовал Панк и широко махнул дланью, указывая направление и при этом промахнувшись мимо ворот на полмили.

Кавалькада выплеснулась из-под сени деревьев в чистую степь. Рыцарь, держась сзади, завёл себе под нос философическое рассуждение на тему: «А не зачтётся ли мне как благое деянье то, что в ворота я въеду, не дав в сани стражам?» Вово счастливо заурчал чревом в предвкушенье скорого обеда, а Чумп наметил себе серебряную бляху, украшавшую поясной ремень рыцаря.

И тут-то из травы взвился конный гзурус.

Был он один, и потому гоблины откровенно растерялись — это уж ни в какие ворота не лезло! Гзуры-самоубийцы всегда были явлением из рук вон редким, ибо вообще славились жизнелюбием на весь континент. Иного же определения для верзилы в кепке, который вдруг появляется из засады и устремляется наперерез целой банде старых неприятелей, призывно размахивая боевым молотом на длинном древке, было попросту не подобрать.

— Экий джигит! — вымолвил Хастред, с гримасой изымая из саадака лук. — Прямо жалко… А впрочем, не очень.

— Тоже спасатель? — предположила Тайанне вдумчиво. — А что? Бородат и дороден… Я бы подумала, с кем мне к папаше являться.

— Стой, проклятий гоблин, да?! — мажорно воззвал гзурус, вздымая богатырского коня на дыбы. — Виходи на чэстний бой! Визиваю по адын, надэюсь нэ трусишь, да?

Генерал метнул умоляющий взор на друида. Вступать в препирания с гзуром, когда язык твой тебе не принадлежит, — да уж лучше в бой без штанов, всё позора меньше!

— Да, — равнодушно хрюкнул Зембус.

— Да?! — изумился гзурус, коня осадил и даже челюсть отвесил от изумления.

— Ну нет, — покладисто поправился друид. — Как тебе угодно, кепка. С кого начнёшь?

— Чур не с меня! Я не воин, не гоблин… я леди! — на всякий случай открестилась от подобной чести Тайанне.

— Я, господа! Мне позвольте! Не век же костры жечь! — жалобно воззвал рыцарь, пытаясь отпихнуть в сторону Вово. — Я вам очищу дорогу за милую душу!

— Что ж, сделай милость, ссади бородатого дурня, — пригласил генерал и демонстративно скрестил руки на груди в знак того, что в поединок соваться не будет.