— Прошу вас! Объясните, пожалуйста…

Закончив разговор с профессором, я добрых пять минут неподвижно просидел в кресле, как парализованный, и ошалело таращился на погасший экран. Меня никогда не били обухом по голове, посему не стану утверждать, что слова Фернандо Альбы возымели похожее действие. Однако шок был что надо.

Спустя некоторое время я додумался закурить. Сигаретный дым немного прочистил мои мозги. Я достал из бумажника фотографию Дженнифер, положил её перед собой и внимательно всмотрелся в милое и такое знакомое лицо. Чуть погодя меня осенила ещё одна мысль. Я открыл сейф и взял небольшой, но толстый пластиковый конверт, в котором хранились фотографии моих ближайших родственников. Когда мне становилось слишком одиноко, я использовал их как игральные карты, раскладывая нечто вроде пасьянса; это помогало одолеть тоску.

Рядом с фото Дженнифер легла фотография другой голубоглазой блондинки — Бренды. Да, нужно быть просто слепцом, чтобы не заметить их сходства — тот же овал лица, такая же форма носа, те же чувственные губы, такой же изгиб бровей. О дьявол, как я был слеп!.. Но нет, не совсем. Дженнифер с самого начала мне кого-то напоминала, только я решил, что это игра моего воображения. На самом же деле она действительно была похожа — но не на Монгфинд, а на мою родню по отцовской линии. И больше всего…

Чисто машинально я отсканировал фотографию Дженнифер, а потом стал думать, зачем это сделал. Наконец до меня дошло. При помощи соответствующей программы я изменил цвет её волос на тёмно-каштановый, а брови и ресницы сделал чёрными. Хотя в этом не было никакой нужды, я вынул из конверта фотографию Юноны. Теперь сходство было не просто очевидным, а поразительным. Всё-таки я слепец, глупец, дурак, идиот! Зов крови, голос сердца — я упорно игнорировал их, объясняя своё якобы наваждение заумными психоаналитическими терминами. Я даже игнорировал тот бесспорный факт, что Дженнифер не блондинка! По крайней мере, не платиновая блондинка. Я несколько раз видел фотографию в её настоящем паспорте — но закрывал на это глаза, предпочитая правде заблуждение…

Я сплёл пальцы рук на затылке и со стоном откинулся на спинку кресла. «Самообман, как защитная реакция психики», — сказал профессор Альба и попал в яблочко. Только он ошибся адресом — это не о Дженнифер, а обо мне. Многие годы я жил в постоянном страхе, что кто-нибудь из колдунов случайно наткнётся на этот мир; предпринимал все мыслимые меры предосторожности, чтобы сохранить своё открытие в тайне; был подозрителен, как параноик… и вёл себя соответствующим образом. Одной из особенностей параноидального мышления является искажённое восприятие действительности. Больной паранойей человек попросту отказывается видеть то, что идёт вразрез с его представлениями. Мой отец, большой любитель произносить с умным видом банальные сентенции, частенько говорит, что нельзя решить проблему, игнорируя её, и он, конечно, прав. Однако последнее время я как раз этим и занимался. Я упорствовал в самообмане, панически боясь обнаружить, что до меня в этом мире побывал кто-то ещё.

Но кто именно — вот в чём вопрос?…

Мои чувства лениво сообщили мне, что в соседней комнате кто-то есть. Я прикрыл переделанный портрет заставкой и сделал это вовремя — спустя пару секунд входная дверь отворилась, и в кабинет заглянула Дженнифер.

— Ага, ты здесь!

Она вошла и ослепительно улыбнулась мне. Тут я подумал, какими же словами обзовёт меня отец, когда узнает, что три с лишним недели я изо дня в день видел эту неподражаемую улыбку и ничего не заподозрил. Так ослепительно улыбалась только Юнона…

Чтобы окончательно убедиться, я послал в направлении Дженнифер слабенькое заклятие. Я проделывал это со всеми людьми, которые вызывали у меня хоть малейшее подозрение, но самого подозрительного человека… самую подозрительную женщину до сих пор не удосужился проверить.

Дженнифер вздрогнула, улыбка исчезла с её лица. Скрытый Дар отреагировал на толчок, неощутимый для простых смертных.

— Что с тобой? — невинно осведомился я.

— Ничего… Совсем ничего. Тебе показалось. — Дженнифер опять улыбнулась, словно ободряя себя. Я был удивлён, почему она не сказала мне, что её затошнило. Это было не свойственно для наших доверительных отношений. — Кевин, я поговорила с Анхелой. Думаю, мне удалось успокоить её.

— А я только что разговаривал с профессором Альбой. Он сообщил нечто весьма интересное.

Дженнифер мгновенно переменилась в лице. Весь её вид выражал растерянность.

— Да?… Но зачем?… — Она села в одно из кресел и прижала ладони к вискам. — Зачем он сказал? Я же просила его молчать… И он обещал…

На сей раз я не допустил промаха. В тот день сюрприз следовал за сюрпризом, и я уже был начеку. Я сразу понял, что мы говорим о разных вещах, и многозначительно произнёс:

— Видно, у профессора были основания нарушить своё слово.

Дженнифер угрюмо кивнула:

— Да, он догадался. Это было проще простого. Элементарная арифметика…

В попытке справиться с изумлением я боднул головой голографическую картинку над клавиатурой и громко зарычал. Дженнифер подняла на меня жалобный взгляд:

— Пожалуйста, Кевин, не расстраивайся. Это тебя ни к чему не обязывает. Я ничего не требую. Я… я так благодарна тебе. Ты совершил настоящее чудо… — Она всхлипнула. — Да, чудо. Ведь меня признали абсолютно бесплодной. Неизлечимо… Какая-то необъяснимая генетическая аномалия… Если бы ты знал, как я счастлива! Если бы ты знал…