— Бегом!

Расстояние, отделяющее их от статуи, они пробежали легко и почти весело. Три или четыре вендийца на пути беглецов не пытались всерьез задерживать их, а так — изобразили атаку для начальства. Но даже Рамисос справился со своим соперником в одно касание. И только Каш, как Лотар и ожидал, разрубил своего хладнокровно и очень жестоко — как барана, когда проверяют остроту клинка — поперек корпуса, на две половинки… И как у него получился горизонтальный удар такой силы, надо будет спросить, решил Лотар. Он подождал, пока Рамисос, Бостапарт и Сухмет влезут на ноги статуи и поднимутся выше, на ее округлые, теплые от солнышка телеса.

Сипаи догнали их, когда Каш и Лотар стояли у ног статуи, причем Желтоголовый ждал, что мальчишка полезет первым, а тот все жаждал крови.

— Каш, наверх! — скомандовал Лотар. Юноша даже не повернул к нему голову. — Каш, когда мы окажемся на корабле, тебе придется искупить свое непослушание.

— Это за Вигра, — проговорил Каш.

И вдруг, вместо того, чтобы влезть на статую, бросился вперед, на подоспевших вендийцев. Их было немного, человек пять, но изрядно вымотанному мальчишке справиться с ними оказалось не по силам.

Трое вендийцев, на которых налетел Каш, расступились, и вперед выступил пожилой сипай с лицом, бледным как бумага. Он взмахнул рукой, и навстречу юноше вылетела тонкая, поблескивающая металлическими нитями сеть.

Лотар рванулся изо всех сил, но… опоздал. Сеть мягко и неторопливо охватила Каша, он повернулся, теряя равновесие в попытке уйти от этих прозрачных, но смертельно опасных складок, и, прежде чем сумел выпрямиться, два клинка с отвратительным чавкающим звуком впились в его бок и шею…

Кровь ударила фонтаном. Пожилой вендиец деловито подошел к Кашу и добил его ударом очень короткого кинжала в межключичную ямку. Потом поднял глаза на замершего Лотара и усмехнулся.

Лотар отчетливо понял, что старый сипай не намерен отдать даже тело юноши. Он наклонился, подхватил его под руку и приготовился тащить… Они хотят скормить его псам, догадался Лотар. Вокруг них уже стояло десятка два сипаев. И еще несколько сотен солдат бежали от палаток на помощь своим. Они не очень и торопились — были убеждены, что Лотар не улетит, не похоронив своего ученика. А значит, никуда эти чужаки не денутся.

— Лло-о-оттар… — очень медленно, как сквозь сон, позвал Сухмет.

Только тогда Лотар понял, что он все так же и оставался в невероятно высоком темпе восприятия. Он немного сбросил напряжение.

— Лотар, он мертв! — кричал Сухмет. Старик боялся, что Лотар выкинет какую-нибудь глупость, вроде той, какую устроил Каш. — Возвращайся, господин!

— Сухмет, — позвал Лотар, — его нужно похоронить.

Сухмет вздохнул с облегчением. Лотар услышал этот вздох даже внизу.

— Понял, — сказал восточник и вытянул руки.

В тот же миг там, где стояло два десятка сипаев, и старый вендиец тащил тело мертвого Каша, образовался вихрь пламени. Он становился все горячее, поднимался все выше…

Вендийцы, спешившие на помощь, остановились и разлетелись в разные стороны, как спугнутые воробьи, но убийцы Каша и тело юноши оказались в самом центре костра. Лотар знал, что они обратятся в пепел скорее, чем на погребальном костре…

Желтоголовый вздохнул и поднялся на первые складки бронзового одеяния Боллоба. Забираться было легко, места для рук и ног хватало. Он поднял голову. С корабля бросили веревочный трап, который звонко стучал о голову вендийского бога. Рамисос уже поднимался вверх, а Бостапарт, оглядываясь во все стороны, подталкивал его в ноги, чтобы карабкаться следом.

От палаток прилетели три или четыре стрелы, но силовое поле, защищающее от них корабль и гондолу, теперь охраняло и статую Боллоба, и ползущих по ней, как муравьи, людей. Все-таки молодец Сухмет, решил Лотар, еще неизвестно, кто из нас лучший воин — мы, которые мечами машем, или этот неприметный в бою старец, который на памяти Лотара не допустил ни одной серьезной ошибки.

С корабля скинули еще одну лестницу. Сухмет, убедившись, что с Лотаром все в порядке, стал подниматься. Статуя в самом деле оказалась отличной стартовой площадкой для бегства. Двигаться было удобно, а вендийцы не решались преследовать врагов, опасаясь кары своего божества.

И вдруг Лотар почувствовал, что в его руки вливается какой-то странный огонь. Желтоголовый даже не заметил, как поднялся на позолоченную голову статуи. Он прижался к округлой поверхности не только ладонями, но и лицом, грудью… Золото — благородный металл — куда лучше бронзы впитывало эмоции, мысли и действия людей, а значит…

Значит, эта золотая пленочка на голове статуи Боллоба за последние месяцы жреческих служений вобрала в себя все сведения о походе, причем верные сведения — ибо кто же будет лукавить перед богом? Направление похода читалось так же легко, как в сознании живых людей, пожалуй, даже отчетливей, — ведь ментальные способности вендийских командиров значительно превосходили даже таланты западных епископов, похваляющихся своими духовными достижениями.