Капитан умолк. Лотар понял: что-то помешало ему говорить, это было очень странно. Если и существовали на свете люди, абсолютно лишенные слуха к магии, то Купсах мог быть их предводителем.

— Ну, договаривай, капитан. Может быть, это важно.

— Не очень, я думаю. — Купсах отвернулся. Что-то с ним происходило, только Лотару никак не удавалось понять, что именно. Он даже оглянулся, пытаясь сообразить, где находится Сухмет, — старик с его ментальными способностями сумел бы понять, что происходит, даже если Купсаха перекрыл какой-то особенно изуверский демон, спец по внесознательным блокам и задержкам чувств.

— Ну, в общем, я подумал, что его специально старались забыть. Странно, остров на этом месте мог бы стать очень важным перевалочным пунктом. Правда, в нем должна быть хотя бы одна удобная гавань.

Рубос улыбнулся. Ноги его больше не беспокоили. Он снова смотрел на мир беспечно, уверенный, что все можно постичь и превзойти. А если даже и потерпит неудачу, поможет его друг — Лотар Желтоголовый, прозванный Непобедимым.

— Заставить всех моряков в этих водах забыть об удобном острове — такого я себе и представить не могу. Да это и невозможно.

— Возможно, Рубос, — поправил его Лотар. — Просторы непознаваемого шире, чем все, что мы знаем.

Мирамец беспечно махнул рукой:

— Ты сам своей практикой доказал и продолжаешь доказывать, что разум и выучка сильнее всего на свете.

Лотар улыбнулся, только улыбка вышла грустной, даже неуверенной.

— Я чаще отказывался от предложений, чем их принимал, Рубос. Потому что понимал — не все мне по зубам. А разум и выучка — такие же обоюдоострые качества, как все остальное, свойственное человеку. Действуя только разумом, вполне можно наломать дров даже в простой ситуации, а выучка может ослабить чувствительность и тоже приведет к проигрышу.

— Ну нет, Лотар. — Рубос покачал головой. — Если все и в самом деле так, как ты говоришь, то человеку ничего не остается, кроме как сдаться. А с этим я никогда не соглашусь.

— Нет, сдаваться не следует никогда. Если возможно, вообще нужно забыть об этом. Отступать — да, этому следует учиться, как и любой другой тактике, но не сдаваться.

— Но что же тогда остается человеку? — В голосе Купсаха вдруг зазвучало такое волнение, словно на его глазах рушился мир, и он пытался его спасти. Кто знает, может, так и было?

— Гармония. Божественное равновесие всего, что доступно, и всего, что может быть доступно. — Лотар снова грустно улыбнулся. — И понимание того, что нарушение гармонии — вернейший путь к гибели.

Рубос посмотрел на уже темнеющие воды Северного моря, катившего свои волны далеко внизу, под ними. Там ветер взбивал белые гребешки, ровными, как по линейке, рядами уходящие на восток.

— Взять хоть последнее наше предприятие, — Рубос посмотрел на Лотара, чтобы убедиться, что друг следит за ним. — Силой своего разума ты нашел способ разобраться…

— Я нашел кое-что, зверски эксплуатируя магические способности Сухмета, а это уже трудно отнести к силе разума. Второе, мы не нашли еще ничего существенного, только след. А след может быть и ложным, и побочным, и каким угодно другим. И третье, я просто не говорю о своих неразумных, как ты считаешь, чувствах, ощущениях, предположениях. Если бы ты их когда-нибудь заметил, ты усомнился бы в моей разумности до конца наших дней.

— Например? — спросил Купсах. — Пожалуйста, приведи пример, сэр Лотар.

— Я, кажется, просил тебя обращаться ко мне проще, но ты хочешь, чтобы тебя просили несколько раз, — это невежливо, капитан. — Лотар вздохнул. Рубосу показалось, что он произнес эту шутку только для того, чтобы подумать. — Хорошо, я приведу пример. У меня складывается впечатление, не подкрепленное почти никакими доводами рассудка, что нам мешают две силы. Одна мобилизовала все три армии и, возможно, напустила на нас фиолетовых фламинго. Она располагает огромными ресурсами и формирует собственные силы. К тому же, боюсь, эта первая сила способна отслеживать наши действия, пока мы их только планируем. Вторая сила всего лишь пытается организовать от случая к случаю вооруженное сопротивление, используя уже сложившиеся подразделения. Именно эта, вторая сила, например, предупредила генералов о нашем появлении в ставках фоев и вендийцев. А ее о наших действиях предупреждает тот, кто, скорее всего, нанесет удар в спину, когда ему это покажется удобным…

— Среди нас есть предатель? — Глаза Рубоса стали круглыми, как дублоны.

— Если бы ты отдавал должное не только рассудку, но и чувствам, ты бы давно это заметил.

— Но, сэр… Лотар, как же это возможно? — Купсах не скрывал своего потрясения. — Мы все одинаково подвергаемся угрозе, когда нас атакуют!

— Во-первых, предателем, то есть осведомителем, в конце концов, можно и пожертвовать, если удастся устранить нас. Во-вторых, не смотрите на меня так. Все, что я сказал, вовсе не значит, что это нормальный, купленный предатель. Возможно, это просто лопух, которого объегорили, и теперь он гонит информацию враждебной стороне, сам того не подозревая.