– Может быть. И что тогда?

– Выберусь отсюда, раздам вам всем звиздюлей.

Казимир улыбнулся. Тир не видел этого, но откуда-то знал, что Казимир улыбнулся. И это была не очень приятная улыбка. Нет, ну надо же, до чего может довести уязвленное самолюбие!

Ладно. Не только самолюбие. И не столько. Еще планомерные издевательства – то, что Казимир считал издевательствами. И убийство жены и сына. И предательство…

Привлекательность обязывает. Дело не в ответственности за тех, кого приручил. Слово «ответственность» незнакомо демону, чья суть – эгоизм, чья жизнь – убийства. Дело в собственных безопасности и комфорте. Прирученные чувствуют свою исключительность, ценят внимание, из кожи вон лезут, чтоб удовлетворять твои желания, но тем болезненней для них любые нарушения установившегося порядка. Они служат тебе, но, черт их возьми, ты тоже служишь им. Играешь по правилам…

Казимир терпеть этого не мог, этой манеры играть по правилам.

В правилах есть важный пункт: тех, кого приручил, нужно убивать.

Когда-нибудь. Рано или поздно.

Этот пункт был внесен туда, потому что прирученные неизбежно становятся обузой. Ты служишь им, а это не всегда удобно. А оказывается, они могут стать еще и опасны. Они так трудно, с такой болью и обидой переживают потерю избранности, что теряют головы и готовы на самые… хм, неожиданные поступки.

Вот он, финальный аккорд Казимировых эмоций: ощущение беспомощности и обиды, сменившееся иллюзией всемогущества. Ну и коктейль.

Ага. И что с этим делать?

Тир пытался понять, как работает заклинание в сети, опутавшей его машину, одновременно он слегка раскачивал Блудницу, толкал ее вверх и вниз настолько, насколько позволяла сеть и размеры штольни. Жалкие несколько сантиметров, но и этого достаточно, чтобы постепенно – не скоро, да – расшатать, разрушить, сдвинуть с места, хоть что-нибудь сделать с камнем, преграждающим выход.

Если только аккумулятор не сядет раньше.

Он помнил – так и не собрался снова забыть, а надо было! – как пытался когда-то, много лет назад, выбраться из темноты, по миллиметру отодвигая, расшатывая заклиненную дверь. Тогда он пытался убежать от смерти. Сейчас смерть ему не грозила.

Но страх все равно мешал дышать.

Иррациональный, неоправданный страх, рывком возвращающий в ту темноту, в тотдикий, беспросветный ужас.

Черт тебя подери, Казимир, не молчи, скотина!

– Я скажу тебе, что будет, – заговорил Казимир, как будто вняв невысказанному призыву, – ты начнешь терять голову от страха, ты сам посадишь аккумуляторы, пытаясь столкнуть вот этот камень, ты рано или поздно перепугаешься настолько, что будешь умолять, чтоб я тебя вытащил. Возможно, впрочем, что ты позовешь на помощь еще кого-нибудь. Этот вариант меня тоже устраивает.

– Или наступит утро, и я свяжусь с кем-нибудь из старогвардейцев, – ухмыльнулся Тир.

– Хорошая попытка. Я бы зачел ее, отдавая должное твоему артистизму, но, видишь ли, до утра далеко, а я знаю, что тебе сейчас страшно. И даже могу представить – насколько. Я же видел тебя в схожей ситуации.

– Припоминаю. – Тир кивнул, хоть Казимир и не мог его видеть. – Но медики хотя бы знали, зачем они меня обездвижили, а вот знаешь ли ты? Было бы обидно выяснить, что ты совершил бессмысленный поступок.

– Это была неплохая тренировка для «Драконов».

– Нет, Казимир, это была паршивая тренировка. Еще варианты?

– В эти игрушки играй со смертными. – Казимир коротко рассмеялся. – Все, демон, разговор окончен. Дальше справляйся сам. А я посмотрю, надолго ли тебя хватит.

Его хватило надолго. На несколько часов в преддверии ада, перед приоткрывшейся дверью в огонь. Но преддверие – это еще не ад. Казимир не учел того, что Тир фон Рауб, какой бы ни был демон, все-таки человек. И реакции у него человеческие. Не на все, конечно, но на многое. Например, у него очень человеческое упрямство.

Еще Казимир считал, что у Тира фон Рауба есть определенного рода проблемы. С психикой. Застарелые комплексы, фобии, еще какая-то гадость. А у Тира фон Рауба не было никаких проблем.

Проблемы, они были у Зверя.

Кто уж там выбрался из штольни на последнем вздохе аккумуляторов, Тир и сам не смог бы сказать. Какая-то часть его существа заботилась о том, чтоб посадить Блудницу на ровное место и выключить антиграв. Какая-то – искала источник пищи.

Он одно мог сказать наверняка: Казимира Мелецкого нашел Зверь.

Оставив Блудницу. Оставив «Перкунас», которого до сих пор боялся, – большая удача для Казимира – Зверь отыскал того, кто запер его…

…бросил умирать в темноте…

…похоронил заживо…

И пытался убить сейчас!

Казимиру в голову не пришло отступить – забраться в машину и улететь. Казимир был уверен, что на земле нет равных ему бойцов. Это была обоснованная уверенность, но ситуации бывают разные. Зверь не помышлял о бое, он просто хотел убить.

Скрученный из колючей проволоки бешеный кот бросился на взметнувшегося над скалами дракона.