– Ну, по виду все такие. – Гаргулья махнула ложкой.

– Не все, – ожидаемо возразил Грым.

– Не все, так многие, – не стала упрямиться та.

– Что, обломали тебя, Златко? – усмехнулась Ива.

– Наоборот, – не согласился Синекрылый, – если бы он выглядел подавленным или что-то подобное, вот тогда бы все было бы ясно. А так… жил-был парень, обычный, ел, пил, веселился. И ничто беды не предвещало. И вдруг взял и повесился. Странно, не находите ли?

– Странно, – согласилась травница. – Только не знает его никто, никто с ним не общался. Как тут получить какую-то информацию о нем?

Златко оглянулся. Убедившись, что никто не подслушивает, чуть наклонился, жестом попросив сделать то же самое, и прошептал:

– Я думаю, надо покопаться в его вещах.

– И что это тебе даст? – с сомнением спросила знахарка.

– Посмотрим, – пожал плечами Синекрылый, выпрямляясь. – Вы со мной?

– Да куда уж мы денемся? – буркнула Дэй.

– Все равно делать нечего, – поддержала ее Ива.

– Вот и отлично! – Златко выглядел довольным донельзя. Как мало нужно человеку для счастья…

Решение было принято, а друзья не привыкли долго тянуть с реализацией планов. Поэтому, как только закончили завтрак (ни одно расследование не заставило бы их сделать это быстро), гак Златко, будучи наиболее авторитетным в этих землях, отправился договариваться с хозяином. По закону при подобных ситуациях положено было вызвать дознавателя из ближайшего города, а комнату запереть и никого туда не пускать. Однако не стоило сомневаться, что Синекрылый сможет договориться. Так и вышло.

Спустя минут пятнадцать Бэррин уже поигрывал в руках заветным ключиком, а вся пятерка направлялась к номеру, где сегодня ночью произошла трагедия. Труп уже убрали. В погреб скорее всего. А то в комнате, не приведите боги, гнить начнет. При этой мысли Ива зябко передернула плечами.

В коридоре никого не было – юным сыщикам это только на руку. Ключ звякнул в замочной скважине, и дверь с таинственным скрипом отворилась. Друзья один за другим скользнули в комнату.

Номер был совсем маленький. Одна кровать, даже покороче, чем у девушек в их каморке. В углу свалены вещи. К стене но левую сторону от двери прибито два крючка. Вот и все. Совсем крошечное окошко почти не давало света, поскольку было занесено непрекращающимся снегом.

– М-да, негусто, – обозрев все это, высказалась гаргулья.

– А ты что хотела? – буркнул тролль, отодвигая ее чуть в сторону, чтобы добраться до сложенных в углу вещей погибшего. – Не в общем зале, кровать есть – и то хорошо. Можно даже сказать, повезло.

Дэй показала спине Грыма язык и побрела к окошку. Ива с каким-то холодом рассматривала балку, на которой мужчина, по словам Златко, и повесился. Сам же Синекрылый присоединился к троллю. Калли прислонился к стене и словно прислушивался. Чутье, в том числе и магическое, у эльфа было на высоте.

С трудом отведя глаза от балки и запретив себе думать на эту тему, знахарка обвела потерянным взглядом комнату.

– Слушайте, а что за баба орала сегодня? – чтобы отвлечься, спросила травница.

– Да служанка местная, – махнул рукой Синекрылый, не отрываясь от своего занятия. – Он попросил ее разбудить его пораньше. Вроде как выехать ему надо было как можно скорее. Конечно, в такую погоду он бы никуда не поехал, но за то прислуге и платят, чтобы делала, что велено, а не рассуждала.

Ива только хотела сказать, что для самоубийцы довольно странное поведение, как именно в этот момент Грым наткнулся на нечто интересное.

– Смотрите-ка, какую я писульку нашел! – В руках тролля оказалось письмо. Явно старое и очень потрепанное, будто его читали уже много раз.

– Ну-ка, дай сюда. – Златко забрал бумагу у Грыма и бережно открыл.

«Здравствуй, мой дорогой!

Тебя нет в городе уже два месяца, и я не нахожу себе места. Ты обещал вернуться еще три недели назад, а тебя все нет. Я так соскучилась. Знаю, у тебя дела, ты копишь деньги на нашу свадьбу. Но каждый день без тебя – это такая мука. Приезжай быстрее.

А у меня все хорошо. На днях в отцовский магазинчик взяли мальчишку наподхват, так что теперь у меня меньше работы, что очень кстати, потому что я немного прихворнула. Не волнуйся, ничего страшного. Это я, наверное, все больше от тоски по тебе.

Что-то невеселое письмо получается. Приезжай, любовь моя. Только ты можешь сделать меня счастливой.

Твоя Пари».

– Фу, ну как я не люблю все эти розовые сопли, – аж скривился тролль. – Любовь-морковь, милый-дорогой, чмоки-чмоки. фф-ф-у-у-уу!!! Не-на-ви-жу!!!