– А зачем каменоломню пополам разделили? – заинтересовался Люка.

– Одна палавин чэстный абрэк сидыт, – пояснил Авоська, – такой, как я, да? Другой палавин страж прадажный сидыт.

– Такой, как он, – добавил Небоська, кивнув на начальника стража, голова которого моталась в такт цокота копыт около зарешеченного окошка.

– Что?!! – взвился капитан. – Да я… я… я мздоимства не терплю! Я уже тридцать лет верой и правдой графу де Рейзи служу! Если б не судьи продажные, давно б всю вашу уголовную шушеру из Авьена вымел! Меня не подкупишь!

Гномики захихикали, радуясь, что сумели-таки достать бравого служаку.

– Вэрно. Савсэм дэнэг нэ бэрет! – веселился Авоська.

– Глюпый, патаму и нэ бэрет! – вторил ему Небоська.

– Весело вам, да? – прорычал сквозь прутья капитан. – Ну, веселитесь, веселитесь. Я вот, как приедем, всех вас скопом на зеленку определю, и тоже потом посмеюсь.

Гномики тут же прекратили веселье.

– Слюшай, так нэльзя, да? – начал возмущаться Авоська.

– Нэ па закон, да? – поддержал его Небоська.

– Что за зеленка? – спросил Кевин.

– На цвет форму городской стражи посмотри, – буркнул Альберт.

Кевин приподнялся и выглянул сквозь решетку в окно. Их эскорт, гарцевавший спереди, сзади и по бокам кареты на конях был облачен в специальную форму ярко-зеленого цвета.

– Потому и зону, где проштрафившиеся да проворовавшиеся стражники срок мотают, зеленкой называют, – пояснил де Рейзи.

– Интересный ты авторитет, – хмыкнул Гарден, подозрительно глядя на юношу. – В законе, вроде, коронован, а прописных истин… а-а-а… я понял, под дурачка косишь. Не выйдет! Гардена на мякине не проведешь. Все на зеленку пойдете! Там таких, как вы, любят… опускать. И можете потом свои короны засовывать себе сами знаете, в какие места.

– А я сначала подумал, что зеленка это что-то из области медицины, – хмыкнул Люка, – что-то типа зеленого йода.

– Почти что угадал, – оглушительно заржал капитан. – Вам там на зоне зеленкой где надо и прижгут, и подмажут.

– Злой ты, дяденька, и нехороший, – внезапно выдала Офелия, надув губы.

– Это кто там? – Гарден приблизил лицо к окну. – А, вьюнош. Верно говоришь. Злой я на вашу братию. И как такого сопляка в компанию отпетых уголовников занесло? Эх, мало тебя в детстве драли!

– Это точно, – согласился с капитаном рыцарь, заработав сердитый тычок в бок от Офелии. – Только знаешь, служивый, не по закону ты сейчас службу несешь. Вот ты какое преступление за нами знаешь? Сидели себе тихо-мирно в «Райских Кущах», собирались откушать, выпить чуток вина, и тут – трах-бах! Залетают, хватают и на каторгу! Что? За что? Абсолютно не понятно.

– Да на вас проб ставить негде! Непонятно ему, – сердито засопел Гарден. – Вор должен сидеть в тюрьме, а не вино жрать в ресторациях!

– Свежая мысль, – закивал головой бесенок, встревая в разговор. – А вот представь на мгновение, что в фургоне сейчас люди невинные сидят, злыми некромантами околдованные специально для того, чтобы появился такой вот упертый вояка, сграбастал их и отправил на расправу к озверевшим от каторжного быта стражникам? Совесть потом мучить не будет?

– Нет, – отрезал Гарден, – ваши морды мне незнакомы, но уж Гиви с Вано я знаю, как облупленных. А о Бертуччо и говорить нечего.

– А как насчет того, что вы арестовали трех, скажем так, особей, не относящихся к человеческой расе, не являющихся подданными нашего короля и, соответственно, не попадающих под юрисдикцию законодательства данного государства?

– Чего-о-о?

– Того-о-о… – передразнил его бесенок. – Куча народу видела, что вы взяли нас под белы ручки в «Райских Кущах», затолкали в фургон и увезли в неизвестном направлении. На что вы, милейший, надеетесь? Что горный народ и тролльи племена об этом не узнают? Да-а-а… не завидую я вам. Граф-то отмажется. Дескать, знать не знал, и ведать не ведал, что его исполнительный остолоп такое самоуправство затеял. Втравил в международный скандал! И кто у нас после этого будет козлом отпущения? Не догадываетесь? Жаль. Я вот думаю, чем все это для вас кончится, плахой или виселицей? Господа, никто не хочет заключить пари? Ставлю сто против одного на виселицу.

– Принимаю, – прорычал Альберт, – считайте, господин Люка, что вы проиграли.

– Почему? – полюбопытствовал бес.

– Потому что, когда все это закончится, и с меня снимут ошейник, я ему лично своим родовым мечом голову с плеч снесу! Без суда и следствия!

– Без суда и следствия нельзя, – озаботился Кевин.

– Да, нэ па панятиям это, – согласился Вано. – Слюшай, давай я буду пракурор?

– А я адвакат, – обрадовался Гиви.