— Чего ты хочешь, не пойму, — медленно произнес Грег, слегка поворачиваясь, чтобы разбойник не видел его левую руку, которая легла на рукоять кинжала.

— Мое молчание будет тебе стоить пять золотых монет, — осклабившись, предложил Кривой. — Всего пять монет, и ты уйдешь отсюда живой.

Грег думал. Пять монет были не такими уж и большими деньгами за жизнь. Вот только он не верил, что Кривой действительно будет молчать. Вполне возможно, что он уже рассказал атаману свою историю. Или только и ждет, что Шатун заплатит откупные, чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях и выложить их Лютику. Это могло быть правдой, Кривой никогда не отличался особым умом, да и знал он Шатуна еще в то время, когда вполне мог побороться с ним на равных. Он не знал одного — как много битв с той поры пришлось пройти Грегу. И в отличие от того башера Шатуна, который, как и большинство мелких грабителей в столице, не любил пускать кровь, сейчас Грег научился, если надо, убивать не задумываясь.

Он принял решение. Кинжал неслышно выскользнул из ножен и устремился к сердцу бывшего приятеля Грега. В последний момент Кривой почуял неладное и перехватил руку с ножом. Пытаясь ускользнуть от лезвия, разбойник повалился на землю. Грег тут же навалился сверху, правой рукой зажимая рот Кривого, а левой продолжая давить на кинжал.

Острие проткнуло ткань плотной рубахи разбойника и медленно, дюйм за дюймом, начало входить в человеческую плоть. Сквозь прижатую к его рту ладонь Шатуна, Кривой пытался говорить:

— Шатун, ты чего, я пошутил. Не дури, Шатун, никому я ни звука, ты же меня знаешь.

Кривой хрипел, одной рукой стараясь оторвать зажимающую его рот руку, а второй удерживая рукоять кинжала. К сожалению, проблема была именно в том, что Шатун действительно знал Кривого. Знал слишком хорошо, чтобы хоть на мгновение усомниться в том, что он немедленно его сдаст, если останется жив. И Грег надавил сильнее.

Воин почувствовал, как лезвие кинжала скользнуло, слегка зацепившись, по ребру разбойника и проскочило глубже. Эти мгновения, за которые кинжал прошел короткий путь до сердца бывшего приятеля, показались Грегу вечностью. Наконец Кривой перестал сопротивляться и выдохнул последний раз.

— Ненавижу, — пробормотал Грег, отодвигаясь в сторону и только после этого выдергивая кинжал. Сердце врага остановилось, и крови было немного. — Твой последний выдох на мне, — шепнул Грег в ухо трупа. — Ты сам в этом виновен, но мне тебя жаль, Кривой. Передай Лодочнику, что я его просил быть с тобой повежливее.

Шатун откатил тело ближе к стене, проверил свою одежду и поднялся. События начинали разворачиваться совершенно не так, как они планировали.

— Надо уходить, — шепнул Грег настороженно смотрящим на него товарищам. — Кривой что-то заподозрил, и мне пришлось его успокоить. Но есть шанс, что он разболтал все атаману. Даже если нет, то утром найдут его труп, и многие видели, как мы с ним выходили.

Мугра, исподлобья наблюдавший за пьянствующими разбойниками, процедил сквозь зубы:

— Я смотрел. На воротах дюжина караульных. Даже если мы прорвемся, шума не избежать. Через минуту за нами будет мчаться несколько сотен взбешенных людей Лютика.

— Надо отвлечь их от ворот, — сказал Лашан, оборачиваясь к магу, — выходим отсюда понемногу, Вик подожжет какую-нибудь хибару с другого конца поселка. Пока они будут бегать, мы уйдем.

— Спешите куда-нибудь? — весело спросил Лютик встречая их у самого выхода.

— Да спать хотели залечь пораньше, чтобы завтра с самого утра и двинуть, — в тон ему ответил Ким, — Осень не за горами, а путь до Заквиэля не близок.

— Нет, я вас так не отпущу, — прищурился атаман, оглядывая помещение, как будто ища кого-то, — пойдемте, выпьете со мной.

Ким почти нежно взял атамана под руку, и тот почувствовал упершийся ему в бок кинжал. Продолжая улыбаться, Ким произнес:

— Пойдем на свежем воздухе побеседуем. Только не шуми, я тебя прошу.

Отряд выскользнул в ночь. Оглянувшись вокруг, Шатун быстро подкатил стоявшую рядом пустую бочку и подпер ею дверь.

— Это их немного задержит. Вик, давай, время не ждет.

Маг начал оглядываться в поисках наиболее подходящего для их плана здания.

— Вон, там сейчас половина гадов дрыхнет, в том доме, — указал Лашан на стоявший неподалеку продолговатый сруб.

Вик кивнул и прикрыл глаза.

— Да вас же на куски сейчас порвут, — начал было поднимать голос опомнившийся Лютик, но тут же захрипел, проткнутый ножом Кима. Молния аккуратно опустил разом ослабевшее тело атамана на землю и для надежности резанул по горлу.

У входа в казарму разбойников с грохотом взорвался огненный шар, снося двери с петель и поджигая пересохшие без дождей бревна. Через мгновение здание пылало.

— Уходим. К воротам и в лес— Фантом отступил в тень, стараясь стать невидимым.

— Ага, — неожиданно Шатун ухмыльнулся и крикнул во весь голос: — Пожар!

Ворота они прошли почти незамеченными, тихо обезвредив двух оставшихся охранников, не кинувшихся, как остальные, на тушение огня. Вскоре десять силуэтов растворились в ночном лесу.