– Нет! Я сказала, нет, - перебила Андрея девушка.
– Как вы не поймете!? Ведь от моей жизни будет зависеть и их жизнь. Если со мной что-то случится, то... Нет, я не пойду на это! Вы - другое дело.

– Ну да, нас не жалко, - с иронизировал Андрей.
– Нас можно было.

– Андрей, - одернул парня вампир.

– А что, я правду сказал. Я бы все равно умер - не завтра, так через полгода. А ты вообще камикадзе, сам на все это подписался.

– И не жалею, - тихо сказал Иван.

– А я что, жалею?!
– воскликнул Андрей.
– Я тоже не жалею. Я знаю, что умру, но как же хорошо не знать точную дату прихода этой старухи с косой. Я благодарен Лизи, правда-правда.

Девушка усмехнулась, но на душе у нее было паршиво. Интересно, если бы она тогда знала, как все обернется, она бы дала ему свою кровь? Лизи хмыкнула. Куда бы она делась? Все равно бы спасла его, даже зная, чем придется заплатить.

– Лизи, о чем ты вчера говорила с Олегом?
– вдруг спросил Иван.

– Он рассказывал о вампирах.

– И все?

– Угу.

– А почему ты отказалась от дневников?

– Не то чтобы отказалась. Просто, когда зашел разговор, я спросила, что они собой представляют. Ну, думала, что это тетради какие-то. А Олег сказал, что раньше все интересовались, когда же он собирается передавать им дневники, а не тем, как они выглядят. Вот тогда я и ответила, что пока не спешу их получать.
– Девушка потерла ноющие виски.

– И что же они собой представляют?
– поинтересовался Андрей.

– Это память Стражей. Все, что они умели и знали.

– И где она находится?

– Не знаю, - искренне удивилась Лизи.
– Я как-то не подумала об этом спросить.

– Лиз, ты как?
– спросил Иван, взволновано разглядывая девушку. Она побледнела еще сильнее.

– Иван, а у тебя когда последний приступ был?

– Э... подожди, кажется, только тогда, когда я сбежал от Ксандра. А что? Ты чувствуешь...

– Нет, нет, не похоже. Это... что-то другое, - простонала девушка, подтянув к себе колени, она уткнулась в них лицом. В ее голове что-то происходило. Странные картинки проносились перед глазами каким-то беспорядочным мельтешением, она даже не успевала хоть что-то рассмотреть, но иногда их бег замедлялся, и Лизи видела странных людей в одеждах разных времен.

– Лиз, ты о чем?
– вампир подскочил к девушке, опускаясь перед ней на колени.
– Что с тобой, девочка?
– он осторожно взял Лизи за подбородок, поднимая ее лицо и заглядывая в глаза.
– Твою ж...

– Что?
– к нему тут же подскочил Андрей.
– Мама! Что это?

На белом обескровленном лице Лизи, были абсолютно черные глаза.

– Не ... знаю, - прошептал Иван. Если бы не судорожные всхлипы девушки, он бы подумал, что она умерла. Она не двигалась и ни на что не реагировала, как безвольная кукла. Только тихие стоны, что иногда срывались с ее посиневших губ, доказывали, что она все еще жива.

– И что нам с ней делать?
– взволновано спросил Андрей.

– Может... попробуй... Помнишь, когда она совершала обряд, на какое-то время мы могли слышать мысли и эмоции друг друга? Надо попробовать и связаться с ней.

– Это так, как мы вчера с тобой пытались?
– хмурясь, спросил Андрей. Иван кивнул.
– Я до сих пор как вспомню, у меня голова болеть начинает, - недовольно пробурчал парень.
– Черт, а другого ничего не можешь предложить?

– К сожалению, нет. Мы не знаем, что с ней происходит, поэтому и сделать ничего не может. Так что, это единственный способ. Не бойся, я тебя подстрахую.

– И почему я?
– опускаясь перед Лизи на колени, недовольно прошептал Андрей и крепко взял девушку за руки. Он невольно вздрогнул. Ее пальцы были ледяными. Андрей быстро снял куртку и накинул Лизи на плечи. Потом он закрыл глаза и сосредоточился.

Они с Иваном и были-то такими невыспавшимися сегодня с утра только потому, что вчера вампиру его в больную голову пришла одна гениальная мысль, и он решил, что они потренируются и смогут общаться друг с другом мысленно. Вот они полночи и тренировались до тех пор, пока у Андрея чуть голова от боли не лопнула. Но у них получилось. Они смогли услышать друг друга. Правда, плохо, нечетко, но все же это было возможно. Поэтому сейчас Андрей пытался вспомнить все, что делал вчера, все, что чувствовал, когда неясные мысли вампира все же ворвались в его шумящую от боли голову.