Ларка, не выдержав, тихонько взвыла от зависти. Тьма презрительно скривилась. Она никогда не понимала страсть женщин к украшениям и тряпкам. Другое дело мумифицированные головы врагов (хотя их много на себя не нацепишь) или трофейные доспехи.

– В ночь перед свадьбой, - продолжила нимфа, - когда в доме был полный бардак, я сбежала. Платье, раз уж это был подарок мне на помолвку, захватила с собой. Помолвились-то мы честно, значит я имею на него все права, - покраснев, тихо, но уверенно добавила Пэри.

– Покажешь?
– не утерпела дриада.

– Нет. Надо было куда-то деваться, я решила поступить в Академию. За год многое может измениться, а отсюда меня не так-то просто вытащить- ведь тогда Академии пришлось бы возвращать оплату. Заодно, может, присмотрю среди здешних студентов мужа. Брак бы решил все мои проблемы, а здесь, как ни крути, наилучший выбор. Так что платье я продала, чтобы оплатить учёбу. Часть жемчуга, правда, срезала на чёрный день. Самое смешное, - Пэрла хихикнула, - что без него платье ушло даже за бОльшую цену.

Ларка скривилась так, будто только что узнала, что все её родные враз скончались, а свои состояния дружно завещали в фонд поддержки агрессивно настроенных гомосексуалистов.

Тьма подозрительно посмотрела на неё.

– А ты как здесь оказалась? Тоже в какую-то историю вляпалась?

Дриада гордо выпрямилась.

– Вот ещё! У нас в семье учёба в Академии - давняя традиция. Так что я просто поступила сюда, чтобы получить достойное образование.

Чернушка презрительно фыркнула.

– Тоже мне, достойное.

– Что ж ты сама-то сюда поступила?!
– взвилась Ларка, не желающая проигрывать.

На спор!
– проговорилась сгоряча Тьма, тяжело посмотрела на виновницу, отчего та съёжилась и побледнела, чуток подумала и, не желая оставаться в дурах, внимательно уставилась на мужскую часть компании (к которой в некотором смысле можно было отнести и Софу). Те замерли, ожидая подвоха. Наконец, прицел взгляда остановился на вампире.

– А ты, орёл горный, как сюда попал? Тоже традиция?

Нэт.
– отказался Мамука.
– У нас другие традыции.

И горец набрал побольше воздуха, чтобы рассказать, как они живут, и какие славные традиции у их клана. Но почувствовав дружное давление негодующих взглядов всех присутствующих, осёкся.

– Ну, нэ хатытэ, нэ нада. Дэло нэ в традыциях. Дэло в том, что одных традыций мало. Надо идты в ногу со врэмэнэм. Сын Главы клана должен быть образованным сэгодня. Отэц рэшил послат мэня в самое лучшэе учэбное завэдэние. А какое самое лучшэе? Нэ знает отэц, нэ учоный! Но умный! Знает: чем лучше тэм дароже. И отэц отправыл мэня в самую дарагую акадэмию. Сюда.

Закончив, горный вампир с достоинством замолчал.

– А ты?
– повернулась Блэк в сторону дроу?

Тот помолчал, подумал, но, не сумев противостоять моральному давлению общества, раскололся.

– Не знаю. Верховная жрица послала меня сюда и приказала учиться усердно, иначе кара будет ужасной. Я не в курсе, зачем это надо. Впрочем...
– Гром помялся, - она говорила, что некоторые из легендарных именно здесь отшлифовали свои умения. Странно - в нашем обществе уважают совсем не семейные ценности.

Чернушка мысленно кивнула. Да уж, не семейные. Впрочем, в отличие от Грома, она догадалась, что имела в виду жрица. Но эту информацию лучше пока, пожалуй, придержать. Решив так, она кивнула Лапапиндрусику.

– Твоя очередь.

Тот смутился от внимания девушки, в которую скрытно влюбился с первого трезвого взгляда (Первый вообще, если кто забыл, был не трезвый и даже не пьяный, а похмельный. Какие уж тут девушки?), покраснел и еле слышно выдавил:

– У меня проблемы с женщинами. Папа решил, что мне нужно соответствующее образование.

Тьма, прекрасно видевшая, кто перед ней на самом деле, удивилась и уточнила.

– Проблемы? А сколько женщин у тебя было?

Лапа покраснел ещё сильнее, но честно прошептал:

– Ни одной.

Общество понятливо кивнуло. С такой внешностью было бы трудно кого-то закадрить даже профессионалу вроде Химки. Тьма была шокирована: инкуб-девственник это еще парадоксальнее чем не целованное олицетворение мирового зла! Ну, если она девушка очень разборчивая, да и работа у неё не располагающая к шурам-мурам, то сородичи Лапапиндрусика, по почти не преувеличивающим истину байкам, начинают с совращения собственной няньки прямо на горшке. Тем не менее, умение отличать правду от лжи полностью подтверждало честность сказанного. Что же, значит, чудеса бывают.