– - Хм, - скривил он опухшие губы.

Я посмотрела на Дока, который, за время, проведенное в моем обществе, не вымолвил ни слова. Он не только верил, но и боялся. Очень боялся. И я его понимала. Если бы не апатия - это странное состояние сопровождающее меня с момента пробуждения, я бы тоже испугалась. А так вроде и ничего.

– - Слушайте, Док, как вас зовут?

– - Геннадий Никитич.

– - Угу. Таня.

– - Тань, я не просек насчет сказочки, - едва шевеля губами, пробормотал Валера.

– - Он не видел, - попытался успокоить меня Геннадий Никитич.

– - Ладно, Валера, забыли. Будем считать, что я все еще верю в сказки. Тогда, может, расскажешь, как ты оказался в такой умопомрачительно "доброжелательной" компании?

– - Я свидетель убийства.

– - И кого убили?

– - Моего соседа.

– - Очаровательно. Посиди-ка ты тут, а мы с Доком отойдем ненадолго.

– - Куда?
– испуганно воззрился Док.

– - Поговорить надо.

Мы вышли на улицу. С тоской посмотрела на красивенький лексус, который придется уничтожит. Жалко, но придется. Док, выходя следом, нервозно хлопнул дверью.

– - Спокойно, Док. Трогать не буду. Видите тачку?

– - Да.

– - Избавьтесь от нее.

– - Хорошо.

Я пристальнее посмотрела в морщинистое лицо врача, и обнадеживающе похлопала того по плечу. Жаль старика, но сегодня определенно не его ночь. "А нечего всяким отморозкам помогать, может и спал бы сейчас сном праведника у себя в теплой постельке" - тут же одернула я себя. И сама с собой же согласилась.

– - Ты не..., - забормотал Геннадий Васильевич.

– - Не, что?
– озадаченно изогнула бровь.

– - Не убьешь его?

– - Да, вы че док, на кой черт, я тогда его спасала?!
– фыркнула, раздраженно оправляя комбинезон, - Не беспокойтесь, на сегодня я сыта, и ни запах, ни вид крови не вызывает аппетита.

– - Этот мальчик...

– - Врет, как сивый мерин. Свидетелей убирают сразу, а этого пытали.

– - Да.

– - Идите, Док, ночь не резиновая.

Не знаю, куда он дел машину, но вернулся достаточно быстро. Приближался рассвет. И чем светлее становилось небо, тем хуже становилось мне.

– - Надо уходить, - забеспокоился Геннадий Никитич, поглядывая на часы.

– - Поздно, Док. Бери мальчишку и линяй.

– - А как же ты?

Я скептически глянула на старика. С чего это такая забота? Впрочем, какая разница.

– - Спрячусь, где-нибудь.

– - Это не безопасно.

– - Док, я мертва, - немного истерично хихикнула я, -Хуже уже быть не может.

Док так пристально посмотрел, что я смутилась. Повторять Геннадию Никитичу не пришлось, он молча подчистил за мной кровавые следы и усадил мальчишку в машину. Странный он какой-то. Да, и ситуация тоже странная.

– - До вечера, Док, - улыбнулась я.

– - Где ты будешь?
– спросил он, высунув голову из машины.

– - Не важно, я сама вас найду.

– - Тебе, что ни будь нужно?

– - Разве, что баночку Pepsi.

– - ????....Шутишь?

– - Моя поджелудочная теперь вне опасности.

Док грустно вздохнул и завел мотор. Проводила их до сторожки охранника (который бессовестно храпел на рабочем месте), потопала искать место для сна. Почуяв мое приближение, драный кот выгнул спину, пронзительно зашипел.

– - Отвали, видишь, и без тебя тошно.

Ротвейлер не убежал далеко. Наткнулась на пса у гаражей, у самого забора, огораживающего морг и крематорий. Он лежал, положив грустную морду на лапы, тихо и жалостливо скулил.

– - Ну, что, лежишь?

Пес поднял слезливый взгляд, и сердце дрогнуло. Кто я, в конце концов, животное или человек? (странный вопрос для покойничка)

– - Идем, все равно нас уже никто не ждет.

Собака встала, встряхнулась, побежала следом, понуро склонив голову к земле. К великой нашей радости один из гаражей оказался не закрыт, и мы расположились в нем на день.