Я же намекал вовсе не на это, хотя готов был пообещать ему литр «Представительской», лишь бы он оставил меня в покое: откуда ему были известны подробные результаты допроса, если он утром спал?..

Вечером мне в номер позвонил Сумароков. Баллисты определили: Зайца подстрелили из «СВД» № 748022, числившейся за ЧОП «Зодиак». Второго июля она была похищена вместе с двумя «ПМ».

— Я уже знаю, Володя.

— Что ты знаешь?

— Что оружие похитил Губарский. И, думаю, не без помощи подельников Забарова и Бубенца.

— Да? А они утверждают, что им ничего не известно.

— Значит, не они Губу посадили в «жигули», а он их.

— Губу сегодня пришили в камере, Игорь. — Как?!

— Обыкновенно, заточкой. Разыграли потасовку из-за миски баланды. Охрана, естественно, разнимать не спешила. «Бубенцов» не сегодня-завтра отпустят на свободу.

— Почему отпустят? А Ардатовы?

— Ардатовы заявление писать отказались. Защитники все уладили, похоже, сошлись в цене.

— Вот это да! Значит, все шито-крыто, и я напрасно их задерживал?

— Во всяком случае, братьев из больницы выписали, повреждения они получили «легкие». Прокурор основания для соединения уголовных дел не видит.

Я хотел кое-что сказать, но постеснялся самого себя и промолчал.

— Как же так? Теперь? Когда объявилась «СВД»?

— Теперь она лежит на дне моря, можешь быть уверенным. Второй раз не заговорит.

— А машина?

— Машина? — наигранно удивился Сумароков. — Какая машина?.. Ах та, с потеками масла, что стояла на улице Металлистов?.. А что, разве там остановка запрещена? Я даже не обратил внимания на знак.

Он был прав. На все сто прав! Вряд ли убийца Зайчевского станет держать у себя винтовку. И поиск машины, которая, предположительно, поджидала убийцу неподалеку от котельной на темном, незастроенном участке старой улицы, был сизифовой работой: даже если удастся разыскать ее по следу протектора и идентифицировать по составу масла — доказать, что она была задействована в преступлении, только на основании факта парковки невозможно. Для этого понадобится отыскать машину, водителя, винтовку в багажнике и отпечатки пальцев водителя на ней. Тогда, может быть…

— Что будем делать, Володя?

— Спать. Спокойной ночи.

По звонку его я понял, что сам он спать не ляжет, а информация должна была послужить мне пищей для размышлений. Но я не следователь — размышлять не привык, а вместо этого позвонил в Москву своей младшей жене Лене и, проболтав с нею минут двадцать, успокоил свою душу.

Операцией «Киднеппинг» руководил Яковенко. Он, Демин, начальник угро Иевлев и начальник Градинского УФСБ Турбин совещались вчетвером в течение двух часов, поочередно вызывая к себе то «слухачей» — связистов, сидевших на прослушивании телефона Онуфриева, — то следо вателей Васина и Сумарокова; к полудню заявился сам городской прокурор, и они с Турбиным, а вслед за ними Иевлев, Кифарский и прочие деятели угро в полном составе куда-то дружно умотали.

Ожидание было напряженным, лица у всех — озабоченными. Командиров нарядов, подразделений и группы захвата УФСБ собрали только к часу.

— Сутки истекают в четырнадцать, — сказал Яковенко. — Попробуем перехватить разговор. Действовать только после того, как женщине и ребенку ничего не будет угрожать, — по моей команде. (Как будто он знал, когда именно им ничего не будет угрожать!) Все наряды ППС — на свои маршруты. Подразделения Демина и Турбина ждут в полной боевой готовности, Иевлев с людьми держат Онуфриева. (Надо полагать, держать бизнесмена им придется под руки.) Ждем условий киднапперов. Сейчас Онуфриев получит в банке миллион долларов. В его одежде «слухачи» спрячут субминиатюрный передатчик, настроенный на спецчастоту сто сорок. В случае если его просканируют или обыщут, этот микрофон не найдут. Все, больше мы пока ничего сделать не можем. Оперативная схема — в зависимости от условий, никто никуда не выходит.

Не сговариваясь, мы с Володей старались не светиться вместе, возможность обменяться впечатлениями получили по надобности — у писсуара.

— Тебя отсутствие прессы не настораживает? — схохмил я. — По-моему, Онуфриев не очень опасается огласки.

— Он сдрейфил. Пристрелив охранника, киднапперы не рассчитывают на особую конспирацию, так что Онуфриева с ребенком в положении незавидном. Меня интересует, почему они оставили ему свой «дипломат»?

В туалет вошел незнакомый мне оперативник, судя по камуфляжу, — мой коллега из РУОП, и мы прекратили разговор.