«Хотят, чтобы я их охранял во время поездки на курорт», — машинально предположил я.

— Плавки дома забыл, — огрызнулся я вслух.

Мой генерал подошел к окну и поднял жалюзи.

— Ты у нас, кажется, родом из Градинска? — спросил, поглядев на панораму.

— Школу там кончал. Девятый и десятый классы.

В свое время мой отец служил в должности заместителя начальника градинского гарнизона, пока его не перевели в Москву.

— Знакомые остались?

— Не думаю, восемнадцать лет прошло.

Мой генерал прошелся вдоль большой секретной карты, занавешенной прозрачными тюлевыми занавесками.

— Да, — вздохнул, — восемнадцать — это срок. За это время твой Градинск изменился, стал солидным портовым городом. Очень удобным для транзита оружия и наркотиков. — Он дернул за веревочку, занавески разъехались в стороны.

Я подошел к карте, чтобы убедиться, что речь идет о том самом, некогда милом и уютном городке на южном берегу Азовского моря, где кончалось мое детство и на улице Ясенской жила хорошая девочка Лида — первая моя настоящая любовь.

Убедился.

— Нам с генералом Рудиным поручено объединить усилия и провести операцию по ликвидации преступных группировок на пограничном побережье.

Теперь мне стало ясно, почему четверо из наших ребят рванули на юг — кто в Анапу, кто в Геленджик, кто в Туапсе, а Серега Литовских и вовсе в Сочи. Так-то меня ценят? Ну ладно!

— С сегодняшнего дня ты поступаешь во временное распоряжение Министерства внутренних дел. Сейчас поедешь с генералом Рудиным, там тебя введут в курс дела и проинструктируют. А потом вернешься ко мне. — Мне показалось, что Коробейников подмигнул левым глазом, невидимым с того места, на котором сидел Рудин.

«Значит, все-таки продал! — косанул я презрительно в его сторону. — Хреновые у нас, видать, внутренние дела, раз в ихнем мини-стервстве своего Вени не нашлось!»

— Вопросы есть? — поспешил Коробейников свернуть разговор.

Вопросов было хоть отбавляй, но я подумал, что если бы у него были на них ответы, то он бы меня туда не посылал.

Насколько я понял из рассказа Рудина, основная ответственность за операцию лежала на нем.

— Буду откровенен, Игорь Александрович, — перекрыв автоматической стеклянной перегородкой пассажирский отсек «правительственного» «ЗИЛа», сказал он. — Преступность там связана с внутриполитической ситуацией. Об этом я сужу по нескольким совершенно необъяснимым терактам: в январе — взрыв на автовокзале, в феврале — расстрел автобуса с ночной сменой хлебозавода, в марте — угон погранкатера из Бейсугского лимана, в апреле — три убийства совершенно не причастных ни к коммерческим, ни к властным структурам лиц. А дальше — эхо как в лесу: в мае — трехдневная предупредительная забастовка докеров, в июне, накануне президентских выборов, — демонстрация протеста против местных властей, побоища перед мэрией и ГУВД, и как результат — шестьдесят три процента голосов за оппозицию…

Я слушал генерала вполуха, разглядывая красивых девушек на улицах столицы: лекции о внутриполитическом положении мне осточертели не меньше, чем о внешнеполитическом. Мне нужно точно знать, в кого стрелять. А от этих лекций возникало желание стрелять во всех сразу.

Из всего, о чем говорил Рудин, можно было сделать только один вывод: его продвижение по лестнице в рай зависит от успеха этой операции. Иначе с чего бы он стал забесплатно поить меня кефиром в эмвэдэшной столовой?

«Пойми, сынок, — ощутимо звучало в подтексте его спича, — мне эти ваши происки ЦРУ и МОСААД не нужны, я на них ФБР положил, выражаясь сервисно и интеллиджентно. Я тебя у Коробейникова одолжил и хочу использовать, как презерватив: одноразово, но с полной нагрузкой».

Я поблагодарил Рудина за кефир, после чего мы пошли в оперативный отдел, где я был представлен полковнику Хадынину — долговязому жилистому мужику в парадной милицейской рубашке.

— Садись, — панибратски махнул он рукой, как только за Рудиным закрылась дверь маленького кабинета с большим вентилятором-подхалимом на полу. — Выпить хочешь?

— Не употребляю.

— Я о минералке…

От минералки из холодильника я не отказался, подавив желание рассмеяться в ответ на грубую ментовскую уловку.

— Лекцию о международном положении прослушал? — усмехнулся Хадынин, осушив стакан.

— Так точно.

— Вот и хорошо. А теперь забудь и послушай, что тебе расскажу я… В июне мы получили ориентировку Интерпола, что из Южной Америки в Западную Европу русскоэмигрантскими и израильскими «углами», осевшими в Бельгии, будет перебрасываться морским путем полтора центнера кокаина. Товар должен был прибыть через Хельсинки в Питер. Мы устроили засаду, но в ожидаемом грузовике оказались… компьютеры из Тайваня. То ли бельгийский осведомитель сработал неточно, то ли от его имени нас дезориентировали во времени — проморгали, одним словом. Груз объявился месяц спустя. Тридцать два кило взяли в Москве, восемнадцать — в Питере. Еще через неделю — буквально три дня назад — наряд ДПС остановил грузовик «мерседес-бенц», из которого неожиданно открыли огонь. В итоге «бенцу» продырявили скаты и он свалился с обрыва. Детали я пропускаю. Суть в том, что машина была арендована в Краснодаре двумя градинскими барыгами [1] , ранее судимыми. Везли они турецкое барахло, а заодно — пять кило кокаина. Сам понимаешь, возникла масса вопросов: почему несолидная охрана? почему вдруг начали стрелять? куда и откуда везли? К тому же порошок оказался из той же партии, что взяли в Москве, а содержание — меньшее: девяносто пять процентов субстанции, хотя в оригинале — восемьдесят восемь. Значит, успели развести? Тогда где остальное?..