Нет, один на один я наверняка смог бы навалять каждому из них. Однако большинство моих приятелей были компьютерными чахликами, знающими о спорте только то, что он есть. В общем, у нас, как говорится, было два пути - либо быть битыми, либо позорно ретироваться.

Не знаю, просто не могу объяснить, что тогда на меня нашло, но мне вдруг нестерпимо захотелось есть. Отстранив своих приятелей, я решительно двинулся к пожирателям хот-догов. Раздвинув их, взял со стола желанный бутерброд и, откусив добрую половину, принялся с наслаждением пережевывать.

Поначалу на меня не обратили внимание, вероятно решив, что так нагло влезть может только свой. Но когда я взял из рук соседа банку с напитком и, сделав несколько глотков, вставил ее обратно ему в ладонь, последовал вопрос:

– Чувак, ты кто?

– Оно тебе надо?
– парировал я, запихивая в рот остатки хот-дога и прицеливаясь к следующему.

– Логично, - спокойно согласился тот и тоже переключил внимание на еду.

Но на меня уже обратили внимание другие члены команды.

– Слышь, мужик, так ты ж с Журавликов!
– удивленно узнал меня один.

– Ну и чо?
– после этого моего вопроса все кроме меня перестали жевать, вероятно, пытаясь найти достаточно обоснованный ответ. Шамкая набитым ртом, я снова спросил: - Чуваки, вы что не хаваете? Наелись уже? Ну, отойдите тогда. Пусть мои ребятишки перед смертью подкрепятся.

Взоры окружавших меня сотрапезнико устремились на кучку чахликов, пытающихся выглядеть грозно и расставляя для этого руки шире, словно их распирают невидимые мышцы.

– Во прикол, - пробасил самый здоровый из наших противников.

Короче, дело до драки тогда так и не дошло.

Похоже, сейчас со мной случился такой же заскок. К тому же, на этот раз я действительно зверски голоден. А потому выползаю из кустов, встаю и иду к костру.

И опять не могу объяснить спокойную реакцию собравшихся вокруг котла на мое появление. Возможно тот транс, в котором я находился, гипнотически или еще каким-то образом воздействовал на них. Некоторые бросили на меня быстрые взгляды. А некоторые и вовсе не обратили внимания, продолжая выскребать котел ложками.

Присев в круг, впадаю в секундное замешательство из-за отсутствия ложки. Затем перехватываю руку соседа справа и перенаправляю деревянный столовый прибор в свой рот.

– Вкусно, - одобрительно киваю опешившему мужику.
– Это что за бурда такая? Чего смотришь? Черпай еще.

– Це хто?
– это мужик уже обращается к сотоварищам.

Меня посещает ощущение некого дежавю. Одновременно вспоминаю анекдот про купающегося в Ниле хохла.

– Вот как тебя кличут, товарищ?
– спрашиваю любопытного мужика и отнимаю у него ложку.

– Серко, - машинально отвечает тот и снова переводит взгляд на остальных в надежде на прояснение ситуации. Но они продолжают сосредоточенно жевать. Однако работать ложками перестали и смотрят на меня с начинающим проявляться интересом.

Самостоятельно теперь зачерпываю странного, но вкусного варева, напоминающего пшенный суп с копченым мясом.

– Значит так, - начинаю рассказывать с набитым ртом.
– Приехал Серко в Африку и решил искупаться в Ниле. Прыгнул в воду и плывет. Вдруг кто-то дергает его за ногу. "Це хто?" - спрашивает Серко и плывет дальше. И снова кто-то дергает его за ногу. "Це хто?" - снова вопрошает Серко и плывет дальше. И тут - бульк, и нет Серко. А вместо него выныривает крокодил, ложится на спину и, поглаживая лапой живот, говорит: - "Це хто, це хто. Це я, крокОдыл".

Закончив рассказ, отправляю в рот очередную ложку варева и одновременно осознаю ситуацию, в которую влип.

– Чого это он гутарит, хлопцы?
– непонимающе смотрит на товарищей Серко.

– Панас!
– орет куда-то в темноту вислоусый мужик, сидящий напротив.

Со стороны поля раздается шорох кустов и на поляне появляется круглолицый парень с ружьем в руке. Одет он так же, как и вся компания - в серый кафтан и в серую суконную шапку.

– Чого?
– спрашивает он. Его взгляд прикипает к котлу.
– Можно вечерять? Мыколу позвать? А хто нас сменит? Чи вже можно не караулить? Чи шо?

– Бачишь цьего хлопца?
– указывает на меня, позвавший его мужик. Судя по его тону, и по тому, что он выглядит старше остальных, этот мужик здесь за главного.

Панас прищурившись вглядывается в мое лицо.

– Цый чоловик мне незнаком, пан Чинига.

– Ежели вин тебе незнаком, то чого ж ты пропустил его?