– По меньшей мере, они пытались, причём неоднократно, – с апломбом заявила она.

– Я догадался, – сказал Каллам намного более спокойно. Он продолжал смотреть ей в глаза ещё мгновение, а затем сильными руками прижал к груди. Выше её на столько, что Алисия смогла удобно устроить свою голову на его груди, как делала это неоднократно, когда была совсем ребенком. И, также как много лет назад, егорука очень осторожно погладила ее волосы, словно окрашенные восходящим солнцем.

Она знала, почему её мать и сестра занялись её багажом – и Стиви – в молчаливом сговоре – чтобы дать ей время побыть наедине с отцом, и она обняла его в ответ.

Каллам чувствовал силу этих рук, их рельефную мускулатуру – результат тяжёлых физических тренировок дочери – и попытался разобраться в своих чувствах. Это была не первая попытка, но глубоко внутри он чувствовал, что и на сей раз был не ближе к успеху, чем в самый первый раз.

Он разомкнул свои объятия и отступил, указав на кресла, стоящие по краям настоящего наружного обзорного окна. Она взглянула сквозь стекло на высотные мегабашни центра города Шарлотт [город на юге штата Северная Каролина в районе Пидмонта. Основан в 1750 г.],улыбнулась, немного кривовато, и повиновалась мягкому приглашению. Её отец занял кресло напротив, откинулся назад, в то время как оно приспосабливалось к его фигуре, и глубоко вдохнул.

– Когда мама сказала, что мы счастливы наконец увидеть тебя дома, пусть и на короткое время, она имела ввиду всех нас, – сказал он ей наконец. Алисия склонила голову к плечу, и он улыбнулся. – Это не жалоба. За то время, как ты перевелась в Кадры, твой дедушка и я действительно несколько раз обсуждали эту тему. Он знает достаточно, чтобы дать мне некоторое представление о том, чем были для тебя прошедшие несколько месяцев. Также он говорил мне, что следующие три месяца будут гораздо «интереснее». Это правда?

– Можно сказать и так... если ты склонен к преуменьшению, – Алисия не стала скрывать истинное положение дел.

Ее нынешний отпуск был периодом отдыха между базовым освоением матобеспечения Кадров и начальной подготовкой и ШОКом – овеянной страшными легендами Школой Обучения Кадров. То самое место, где будет активировано её вооружение и она сама будет пропущена через то, что Кадры называли «реалистичным боевым тренингом». Далеко не один новобранец Кадров отсеялся в испытаниях ШОК, несмотря на строжайший предварительный отбор, анализ пригодности и обучение, уже полученное им к этому моменту. ШОК была предназначена, чтобы сплавить в единое целое всё, что могли дать Лагерь Макензи, Школа Спецназа и Школа Рейдеров Корпуса плюс собственные узкоспециализированные требования Кадров в трехмесячном испытании на выносливость. Последнее гарантировало, что ночные кошмары о предыдущих испытаниях покажутся лёгкой дрёмой в тенёчке в солнечный день.

– Утешает то, что я нужна им живой, а учитывая то, что то, что не убивает меня – делает меня сильнее, – сказала она с кривой усмешкой, – я должна буду победить в следующем Всеимперском Марафоне. Чёрт, да я ужена полпути туда!

– Ты действительнов хорошей форме, Али, – признал её отец. – И хотя ещё пару лет назад я бы ни за что это тебе бы не сказал: этот мундир тебе идёт. Конечно, я считаю, что и в униформе Морского пехотинца ты тоже смотрелась прекрасно.

– Я знаю, что военная карьера – это не то, что ты хотел, чтобы я выбрала…, – начала она.

– Нет, – прервал он её. – Это не совсем так.

Она споткнулась на слове, вскинув глаза в удивлении, и он фыркнул.

– Хорошо, возможно и так, но обычно когда кто-то заявляет, что «это не то, что Вы хотели», то они действительно подразумевают: «я пошёл и сделал кое-что то, что разозлит Вас» или «то, что я сделал должно быть разочарованием для Вас». Или что-то вроде этого. Но я никогда не сердился на тебя и я никогда не был «разочарован» твоим выбором.

– Правда? – Теперь настала её очередь, откинувшись назад, тщательно изучать выражение его лица. – Действительно, я никогда не считала, что ты был рассержен наменя, но должна признаться, что периодически я чувствовала себя так, словно ты был... если не разочарован, то по крайней мере недоволен тем, что я предпочла вооруженные силы.

– Алисия, ты моя дочь. Когда-то давно ты была размером со Стиви – помнишь ту фотографию у меня на ладони? А потом ты была маленькой «папиной дочкой». Я всё ещё помню ту первую противную лихорадку, которую ты где-то подхватила. И как ты провела ту ночь, спя у меня на груди... и плача каждый раз, когда я пытался уложить тебя в твою кроватку. Чуть погодя, ты бегала с постоянно разбитыми и расцарапанными коленками и локтями и улыбкой, против которой я не мог устоять. А потом ты поступила в колледж и стала так похожа на свою мать в те времена, когда мы с ней только-только начали встречаться, что это было почти страшно.

Он мягко улыбнулся воспоминаниям и пожал плечами.

– Я очень люблю тебя, так же как люблю твоих сестру и брата. И поэтому мысль о том, что с тобой может что-то случиться, пугает меня больше, чем что-либо еще во вселенной. Если я мог бы запереть тебя в сейфе – я сделал бы это немедленно. И поэтому я очевидно был бы гораздо более счастлив, если бы ты выбрала спокойную сидячую профессию. Такую, где худшим что с тобой может случиться будет случайный укол булавкой или пролитая на блузку чашка кофе.