Юркая тень мелькнула впереди, всего в трех-четырёх метрах. Сэл застыл. Энид обогнала его на два шага и тоже остановилась. Обернулась. В полумраке её глаза мерцали синими озёрами, отражающими серебряное сияние луны.

– Сэл?
– вопросительно произнесла она.

– Слышишь?
– свистящим шёпотом отозвался он.
– Лесные стражи. А проще говоря - волки.

– Волки?
– повторила Энид и медленно повернулась обратно.

А затем запрокинула голову и издала неясный, еле слышный звук, заставивший завибрировать воздух вокруг.

Из ближайших к девушке зарослей выскочил серый, метнулся к ней. Сэл напрягся, готовый броситься наперерез и в то же время прекрасно понимающий, что толку от него будет маловато. Волк подбежал к Энид, замер, обнюхивая её колени. Девушка вновь обернулась, и Сэл вздрогну - широко распахнутые глаза заполняло расплавленное золото, до такой степени яркое, что в нём растаяли и зрачок, и белок, и почти привычная синева...

– Не бойся, - сказала Энид, ослепляя его всепоглощающим огнём.
– Они не причинят нам вреда.

– - -

– Затем он пригрозил, что из-под земли меня достанет, и я понял, что попал.

– Куда попал?

– На большие неприятности. Связываться с Несущими - себе дороже, лучше уж сразу облиться спиртом и чиркнуть зажигалкой. Говорят, это куда менее болезненный способ уйти из жизни, чем тот, что приготовит тебе Несущий.

Волк, словно понимая, о чём идёт речь, дёрнул ухом, но головы с вытянутых лап не поднял. Белая ладонь утопала в сером меху на загривке, в синих глазах, постепенно вернувшихся к естественному цвету, отражалось пламя костра и две поджарые фигуры, сидящие по другую его сторону. Ещё с полдюжины держались на некотором расстоянии от огня, то ли опасаясь рыжих язычков, то ли просто не считая нужным подходить так близко. Пристальные волчьи взгляды не вызывали у Сэла особого восторга, однако осознание факта, что, пока рядом Энид, его кандидатура не рассматривается в качестве скудного ужина, несколько успокаивало.

– В общем, я выгреб все свои накопления, назанимал у кого сколько смог... Правда, некоторые теперь уже бывшие кореша давать отказались, дескать, мои жалкие останки вряд ли им долг вернут...
– Сэл криво усмехнулся, отщипнул ярко-зелёный листок какой-то душистой травки, растущей вокруг, пожевал.
– Так что, извини за каламбур, ряды моих приятелей сильно поредели. Собрав побольше деньжат, я махнул к телепортисту, по совместительству за отдельную плату занимавшемуся сменой облика. Конечно, можно было остаться как есть, но я рассудил, что человеку в людском городе проще затеряться, чем одинокому сатиру в лесу. Ты, вероятно, тоже так решила, раз предпочла это тело.

– Решила, - эхом подтвердила Энид.
– После того, как Ксандр сказал, что Ди не просто перебралась из своего леса в другой, а живёт среди людей.

– Слушай, ты ведь единорог... как вы с ней переписывались?
– припомнил Сэл.

– Переписывались?

– Ну да, ты же говорила, последнее послание...

Девушка повернула к нему голову. Теперь в её очах мерцало звёздами ночное небо, хотя вверх она не смотрела. Своего отражения Сэл не увидел.

– Телепортационной почтой отправляют не только письма, но и голосовые сообщения, - мягко пояснила Энид.

Если бы она была человеком полностью, а не лишь физически, Сэл бы явственно расслышал в её голосе снисхождение всезнающей волшебницы. В исполнении же Энид-единорога получилось ласковое материнское напоминание.

– Когда ты найдёшь подругу и убедишься, что с ней всё в порядке, ты... ну...
– Сэл неопределённо качнул головой, - что ты будешь делать дальше?

Безмятежная улыбка озарила раскрашенное огненными бликами лицо.

– Не знаю. А ты?

– Сбегу, - мрачно буркнул Сэл.
– Желательно ещё дальше. Публичное осмеяние Несущего Смерть дорого карается.

– Правда? В нашем табуне рассказывали о них...

– Эти летучие кляксы жутко обидчивы, злопамятны и мстительны, иначе их наверняка называли бы как-нибудь по-другому. Чтоб-вам-икалось, например.

Где-то неподалёку ухнула сова. Сэл подбросил в костёр веток, стараясь не вспоминать, как битый час возился с кусочками коры, пучками сухой травы и палочками, пытаясь старым дедовским способом разжечь огонь. За это время стемнело окончательно, на иссиня-чёрном небе вспыхнули крупные монеты звёзд, яркие, но холодные, точно горные вершины.

Энид прижалась к волку, бесстрашно склонила голову на его спину. Белый шёлк волос смешался с пепельной шерстью.

– Как ты это делаешь?
– спросил Сэл, невольно поёжившись: дружба сатиров с хищниками не клеилась по вполне понятным причинам - первые считали вторых исконными врагами, вторые первых - разновидностью законной добычи.

– Они знают, кто я, - медленно проговорила девушка.
– Они чувствуют мою истинную сущность даже через оболочку человеческого тела.

– Хочешь сказать, ни волк, ни дикий катус, ни какой-либо другой хищник не набросится на единорога?