– А говорят, мужчины не сплетничают, - донеслось мне в спину ехидным голоском. Синеволосая зараза.

– Конечно же нет, - я выдал утрированное непонимание и возмущение, - Они делятся информацией, - назидательно окончил я.

Наградой мне был веселый смех. Эти неугомонные создания растрезвонят весть о том, что перворанговый Эскудо следил за КарСве, которого якобы в упор не замечает. Мелкая пакость успешно осуществлена.

Через пару пятидневок я и думать забыл об этом инциденте - история Земли изначальной заслоняла все, когда ко мне на тренировке подошла Киото-Грин, она напоминала котенка вздыбившего шерсть и выгнувшего спинку.

– Приветствую. Некоторые особы, распускают слухи, - начала она без предисловий, - что ты застукал Эскудо-Генделя следящим за Карааба-Свентсоном. Это так?

– Хм... И да и нет - это интерпретация фактов, - ответил я.

– Вот как? И каковы факты?
– тонкая, изящная, черноволосая красавица с явной примесью азиатской крови была готова защищать всех входящих в ее круг - круг перворанговых послов.

Я пересказал ей слово в слово наш разговор с Эскудо, опустив, правда, свои последние реплики.

– И вы готовы повторить это ему в глаза?
– выбросила она свой последний козырь.

– Конечно, - мягко ответил я. Киото погрустнела, она поверила мне и поняла, что Эскудо несколько не такой, каким кажется, по крайней мере - он врет в мелочах.

– Зачем вы рассказали об этом?
– ага, хороший вопрос: почему я выставил в невыгодном свете своего коллегу по цеху так сказать.

– А я не видел и не вижу причин скрывать подобную информацию, - довольно жестко ответил я.

– Понятно.

– Что вам понятно?
– еще жестче спросил я. Мы смотрели друг другу в глаза, меряясь взглядами.

– Первое, - начал я, - не пойман - не вор. Второе, пойман - так отвечай за поступки. А поймали Эскудо. Не Караабу.

– Да он кошка блудливая!
– выпалила она.

– Да, - согласился я, - И что меня удивляет больше всего, так это то, что он еще успевает учиться и даже выбился в десятку лучших в своей семье. Вы же не будете утверждать, что ВСЕ свои успехи, включая ежемесячное тестирование, он получил через постель?

Это было подобно холодному душу, очевидно, она не задумывалась о том, что КарСве учится и учится неплохо и сейчас, по ее растерянному виду было видно, что она корит себя за такую 'близорукость'.

Что-то пробубнив вместо прощания, Киото скрылась. А я остался в некотором раздражении от того, что на меня уже можно вешать табличку 'Адвокат Карааба-Свентсона'. Всё. Надоели.

Я полностью погрузился в учебу и выстроил свой график так, чтобы меня ничто и никто больше не отвлекал. К положенному сроку я был допущен к экзаменам и получил очередной диплом. Впереди было последнее полугодие у Синоби, о котором я думал с заметной слабостью в коленках, сестра, так та вообще не скрывала паники, ища у меня поддержки.

Но мы напрасно так переживали - да, было трудно физически, да, теоретических знаний в нас впихивали немеряно, но морально-садистских вирт не было. А когда мы точно узнали что их и не будет, то вообще все тяготы переносили как говорили предки 'на ура'. Полгода пролетели как-то незаметно и наступил день, когда старый дедушка Синоби по укоренившейся привычке сверлил нас с сестрой взглядом и давал напутствие. Обращался он в основном к Аре-Лин, напоминая о том, что она Синоби в большей степени чем Викен, несмотря на расстановку фамилий. Мне же он обронил нечто в духе 'ну ничего, выдержал, не опозорился... как ни странно'. Мы не принимали его слова близко к сердцу, потому что уже знали: дедушка Синоби это 'кнут', а 'пряники' это воспитатели, хотя правильнее было бы их назвать 'регенерационными пластырями'. Именно дедушка Синоби раздавал задания Тукам и выбирал вирты, именно он принимал решения когда, кого и чему обучать и как, не единолично впрочем, но его слово было решающим. Я испытывал к нему весьма смешанные чувства, сестра же была настроена более лояльно - он помог ей с учебными планами Тропезского училища, и фактически благословил на учебу там, а ей это и было нужно. Можно сказать, что она дедушку любила, в отличие от меня, но мне он дедушкой и не был.

Я думал, когда мы окажемся за воротами поместья Синоби - нахлынет радость освободившихся узников помноженная на осознание, что мы сюда больше не вернемся, но отчего-то было грустно. Память услужливо припрятала все тяжелые и горестные эпизоды, оставив лишь чувство общности и семьи. Выйдя за ворота, мы ощутили себя сиротами, а еще предстояла скорая разлука - отлет сестры на Тропез. Вместо радости было грустно до слез, а еще немного страшило будущее, потому что не знали, чего ждать от отца. Но такое наше настроение быстро минуло, развеянное в моем случае гейшей, а у сестры - ее постоянным донжаном. Отец таким образом поощрил ее блестящую сдачу вступительных экзаменов в Тропезское училище, а мама, как и обещала, сделала мне подарок на шестнадцатилетие.

Итак, сестрица благополучно поступила в Тропезское, а я вернулся в университет - взрослая жизнь со всеми ее проблемами еще не наступила, мы получили полтора года отсрочки.

Приехав в очередной раз в общежитие, я получил свою прежнюю квартиру. Разместившись, я, по уже заведенной привычке, осмотрел окрестности - ничего не изменилось, всё как всегда.

Выходя в коридор следующим утром, я на несколько мгновений лишился дара речи и сохранил невозмутимое выражение лица лишь благодаря все тем же Синоби и их тренировкам. Я увидел КарСве... с рыжими кошачьими ушками и хвостом, он поздоровался.