По счастью, брыковы милиционеры оказались сговорчивы. Сто долларов, без слова выданные Александром, сочтены были достаточной оплатой за неправильный разворот «Лексуса». И обратно до предместий Александрова он доехал даже не за пятнадцать минут, а быстрее.

Все, что произошло потом, когда он взбежал на Варино крыльцо, не вызвало у него даже удивления. Не зря же снедала его тревога, из-за которой он чуть не врезался в забор ее дома! Он услышал за дверью мужской голос, потом Варин крик, услышал возню и грохот. И когда, распахнув дверь, ворвался в комнату, то размышлять, правильно ли он поступает, было уже некогда.

Мужик, душивший Варю, оказался бешено силен. Даже не силен, а как-то… усилен. Он был в ярости, это и удесятеряло его силы. Ну да и Александр налился яростью сразу, как только увидел, что здесь происходит. Но он умел сплетать свою ярость с холодным расчетом – еще в детских дворовых драках понял, что без этого не добиться победы.

Так что скрутить этого придурка было в общем-то нетрудно. Труднее было осознать, что тот является Вариным мужем…

Пока она вызывала милицию, пока объясняла по телефону, что случилось и почему надо приехать немедленно, Александр не знал, что ему делать. Ему хотелось обнять Варю, увести ее отсюда, увезти. Но в сложившейся ситуации это наверняка показалось бы ей глупым, потому что…

Почему – Александр додумать не успел.

– Простите меня. Я была страшная дура. Я люблю вас, Александр Игнатьевич, – сказала Варя.

Он чуть не задохнулся, прежде чем она договорила последнее слово.

– Варя… – Сердце заколотилось у него в горле. – Я… – Он не знал, что сказать, и сказал, конечно, глупость: – А почему ты меня все время по имени-отчеству называешь?

Она улыбнулась своей летящей улыбкой.

– Потому что оно у вас красивое. Такое красивое, что дух захватывает. Ну, и я же привыкла. В Варзуге же неприлично взрослого человека без отчества звать. Я и привыкла.

От ее простых слов ему стало как-то полегче. По крайней мере, он отдышался и мог говорить. Правда, то, что он хотел ей сказать, выговорить ему все же не удалось.

– Приедет милиция? – сказал Александр.

– Да. Только что делать, если его не заберут?

– А вы… хотите? Чтобы забрали?

– Конечно. А вы сомневаетесь?

Он с облегчением рассмеялся.

– Нисколько не сомневаюсь! Заберут, Варвара Андреевна, не бойтесь.

– Я и не боюсь. С вами трудно бояться. А вы сами хоть чего-нибудь боитесь?

Александр расслышал в ее голосе наивное любопытство.

– Конечно! – с серьезным видом кивнул он.

– Чего же, интересно?

– Не скажу.

Он боялся, что ее не будет. Как он жил, когда ее не было, вообще не было, – этого он теперь не понимал.

И вот пожалуйста, ее нет! Может, ему все почудилось? Все, что было после того, как приехала милиция, и был наконец составлен протокол – это согласились сделать только после того, как Александр заплатил милиционерам, – и вызвали врачей, и за отдельную плату увезли ее мужа на «Скорой»… Александр еле дождался, когда все это наконец закончится. И видел, что Варя ждет окончания всего, что им мешает, с таким же нетерпением, как и он.

Но, может, ему все-таки почудилось, а на самом деле ничего не было? Он был охвачен такой любовью к ней, такой нежностью, какой не знал никогда в жизни. И, может, это подействовало на него как наркотик и голова задурманилась?

Он открыл окно. С невысокого второго этажа, из Вариной спальни, ее маленький сад был виден весь, до самой реки. В густых сумерках, почти в темноте, двигались по саду неясные тени. Варя там ходит или просто качаются яблоневые ветки?

Тут Александр почувствовал запах дыма и увидел, что дым этот вьется над банной трубой.

– О господи! – вслух произнес он и даже головой покрутил, глупо улыбаясь. – Вот идиот!

Конечно, она ему не почудилась! Вот, топит баню.

Александр быстро оделся и, сбежав по лестнице вниз, вышел в сад.

– Ну зачем ты? – сказал он, открывая дверь в предбанник. Варя сметала старым веником сор возле открытой печной дверцы. – Разбудила бы меня. Как же ты воду носила?

– А колодец прямо в саду, – сказала она. – Да я и не успела наносить. Только для горячего бака, чтобы печку затопить, а холодную – еще нет. А ты так тихо уснул. Жалко было тебя будить.

Александр взял стоящие в предбаннике ведра и пошел к колодцу, который только теперь рассмотрел в середине сада. Колодец был сложен из темных от старости бревен, и не с воротом, а с журавлем. Вода в нем была прозрачная, как в роднике.

Варя пошла вместе с ним. Она стояла рядом и смотрела, как он достает воду.

«Помнишь, на Крещенье?» – хотел спросить Александр.

– На Крещенье тогда холоднее вода была, – кивнула Варя.

Она ответила на вопрос, который он не успел произнести вслух, и даже не заметила этого. Он засмеялся.