— Колоколесье, — тем временем бубнил растерявшийся юнец. — Линчбени... Линчбени — это, наверное, где-нибудь возле Кулвер-Сити? У Южной Бухты?

Выдр взял обеими ладонями руки Джон-Тома и стиснул изо всей силы.

— Ну-ка, парень, — сурово проговорил он. — Не знаю, набрался ты или свихнулся, но свое держи при себе. У меня нет времени заниматься твоими делами, попу там утирать или слезы. Ты взаправдашний, как и я сам, но если будешь глядеть на себя такими глазами, действительно превратишься в покойника, червей кормить будешь... Ну что нам в том, откуда ты здесь взялся? Понял меня, а, парень?

Джон-Том перестал хлюпать носом и разом обрел подобающий ему возраст. «Сиди тихо, — одернул он себя самого. — Придется принять все как есть; потом разберусь. Следуй логике и молись — только бы проснуться... Хоть на больничной койке. Но, снится эта зверюга или нет, не стоит быть смешным, даже если перед тобой только порождение собственного воображения».

— Так-то лучше, — выдр выпустил трясущиеся руки юноши. — А то бормочешь названия, каких я даже не слышал. — Вдруг он всплеснул коротенькими передними лапами и с восторгом подскочил в воздух. — Ага, понятно! Как это я, крысоголовый дурень, сразу не догадался! Клотагорбова работа. Опять старый пьянчуга принялся за фокусы с основами природы. — Выдр мгновенно преисполнился симпатии к Джон-Тому и, топорща усы, закивал, обращаясь к юноше, раскрывшему от изумления рот.

— Щас-щас, бедолага, теперь все ясно. Понятно, откуда ты вылупился, ничего не зная, не понимая. А я-то думал... — Он поскреб землю носком сапога, раздвигая цветы. — Тебя сюда приворожили.

— Приворожили?

— Ага! Ну че опять зенки выкатил, шеф? Не думаю, чтоб дела твои были плохи. Старина Клотагорб у нас дока, прямо тебе доцент-процент, ему-то не занимать ума, мастеровито колдует, ежели трезв и в своем уме. Стареет вот тока, путает все — а этого в нонешнее время нельзя. Иной раз и не поймешь, чего он хотел. И не так уж и стар, просто ошибаться начал... С каждым может случиться. Сам-то я держусь от его дома подальше. Понял? И все, у кого есть мозги в голове, тоже. Как знать заранее, каким дурацким заклинанием тебя зацепит.

— Значит, волшебник он, — пробормотал Джон-Том. — Трава, деревья, выдр... Одетая зверюга на задних лапах... Караул, пожар! И что — неужели все это реально?

— Я ж тебе все сказал, не понял, что ли? Эй, парень, прочисть-ка уши. Буду я все тебе повторять по два раза. Или ты тупой?

— Это я тупой? — Джон-Том слегка возмутился. — Видишь ли, я в смятении. Просто в тревоге. Если честно — я безумно испуган. — Рука его задумчиво опустилась к раненому боку. — Но я не тупой.

Выдр пренебрежительно фыркнул.

— А ты вот знаешь, кто был президентом Парагвая с 1936 по 1941 год?

— Не. — Мадж шевельнул носом. — А ты можешь сказать, сколько булавок может сплясать у ангела на голове?

— Нет, но... — Джон-Том помедлил, нахмурился. — Говорят ведь не так: сколько ангелов может разместиться на булавочной головке.

— Умником себя считаешь, — присвистнул Мадж. — Хорошо, огня я не вызову — я ж даже не ученик, но булавки — те у меня спляшут.

Запустив лапу в карман жилета, он извлек оттуда пять небольших серебряных булавок. Каждая была длиной около дюйма. Выдр неразборчиво пробормотал какие-то слова и сделал пару пассов над ними. Поднявшись на острия, булавки исполнили на его ладони вполне респектабельный кекуок.

— Аллеман налево, — скомандовал выдр. Булавки выполнили распоряжение, нечетная пятая с некоторой неуверенностью, ибо ей мешало отсутствие партнера.

— Вечно не могу справиться с этой пятой. Видишь — дело только за головой ангела.

— Очень интересно, — отозвался невозмутимо наблюдавший Джон-Том, прежде чем потерять сознание....

— Вот что, шеф, ты с этим делом кончай, не то хребет у тебя в пилу превратится, пойдет зубцами, как вершины Когтей Килкапнийских. А о мехе твоем и говорить нечего.

— О моем мехе? — Перекатившись на живот и встав на колени, Джон-Том два раза глубоко вздохнул, затем поднялся на ноги. — А... — и он пригладил рукой длинные, до плеч, кудри и привалился к плечу услужливого выдра.

— Хоть и мало его у вас, у людей, а лучше все-таки его поберечь. — Мадж выпустил руку Джон-Тома. — Что до меня, так уж лучше лишай.

— Мне пора возвращаться домой, — устало пробормотал Джон-Том. — Я не могу здесь больше. Меня ждут работа, занятия... наконец, у меня свидание вечером в пятницу, и мне надо...

— Все эти твои делишки в ином мире меня не интересуют. — Мадж указал на повязку. — Рана не тяжелая, парень, и если ты хочешь, то спокойно мог бы убираться восвояси. А раз тебе желательно домой, пойдем-ка лучше к Клотагорбу. Лучше я тебя ему сдам. У меня и собственных дел по горло. Итгить можешь?

— Могу... Значит, идем к... волшебнику? Ты зовешь его Клотагорбом?

— Да, парень, к волшебнику, так оно и есть. Вечно с ним одна маета. Берется за всякие там силы, с которыми и управиться уже не может. Не сомневаюсь, приятель, ты здесь оказался не без его помощи. И он должен отослать тебя обратно, пока чего худого не приключилось.