– Баба на войне, – процедил Ники сквозь зубы, – хуже не придумаешь!

Ольга предпочла не услышать.

– Ольга, я тебя не возьму.

– Ты не можешь меня брать или не брать. Я сама за себя отвечаю.

– Это тебе только так кажется, – пробормотал он и сердито оглянулся на камышовую будку. Он думал только про “первую линию обороны”, ему не хотелось с ней препираться, а она его вынуждала!

– Почему ты мне заранее не сказал про военный лагерь?

– Оль, – сказал он нетерпеливо, – ну что ты, маленькая?!..

Ну да, конечно. Она уже большая девочка, а все “большие девочки” в Афганистане должны знать, что если ты работаешь на Би-би-си или Си-эн-эн, которые давно открыли в стране настоящие бюро и “прикормили” всех, кого могли и даже кого не могли, значит, тебе открыт практически любой объект. Но об этом было не принято распространяться.

Деньги решают все – особенно в Афганистане.

Немедленно по возвращении в Москву напишу капитальное исследование “Деньги на войне”. Нет, “Война на деньги”.

Нет, лучше “Деньги и война”.

– Ольга, если идешь, шевелись!..

Она скатилась с холма, почти черпая ботинками песок и камушки, и потрусила за оператором в сторону крохотных низких домиков с узкими дверьми и щелями окон.

Оказалось, для того чтобы переправиться через реку, надо садиться на лошадей. О них надо предварительно “договариваться”, то есть долго и темпераментно торговаться – деньги на войне!

Ники сходу ввязался в торговлю, а Ольга снова набрала московский номер и повернулась ко всем спиной, чтобы хоть недолго никого не видеть.

На этот раз телефон мучил ее неизвестностью как-то особенно долго и подло, и когда наконец стало ясно, что опять обманул, она вдруг чуть не заплакала.

– Не получается?

Ольга прерывисто и длинно вздохнула, “сделала лицо” и только тогда повернулась – она не любила, когда ее заставали врасплох.

Молодой невысокий мужик рассматривал ее с необидным любопытством.

– Вы с Российского телевидения, да?

– Да, – согласилась Ольга.

– Я вас знаю, видел в ACTED. Меня зовут Саша.

– А вы откуда?

Он усмехнулся.

– Я-то? В данный момент я из Испании. Информационное агентство EFE. Атак из Москвы, конечно.

И они улыбнулись друг другу.

Он испанец, этот неизвестный Саша. Ники недавно переквалифицировался в англичанина. Где-то здесь, наверное, Алка, давняя приятельница, всю жизнь прожившая на улице Чаянова. Она теперь француженка, корреспондент France Press.

Эти милые люди – испанцы, французы, англичане – все русские как один.

Русские могут все и лучше всех – вот, пожалуй, в чем должна состоять следующая национальная идея, а больше… что же? Никаких других идей и не нужно.

Зачем?

– Вы давно здесь?

– С начала войны. А вы?

– А мы приехали еще до.

– А в первую? Были?

Ольга немного удивилась.

– В какую первую? Когда здесь СССР воевал?

“Испанец” засмеялся.

– Да нет! В первую кампанию, когда войны еще не было, но и мира уже тоже…

– А здесь когда-нибудь разве был мир?

Ники издалека окинул их взглядом и снизу вверх вопросительно кивнул головой.

Ольга махнула ему рукой.

– Это мой оператор, – пояснила она, – мы должны в военный лагерь… попасть.

– Там сегодня бомбили.

Это известие Ольге не понравилось.

“Горячие” новости – это здорово, но в погоне за этими самыми новостями угодить под американскую бомбежку в ее планы никак не входило.

Саша глянул на нее, словно проверял, испугалась или нет, потом махнул рукой – то ли поприветствовал, то ли попрощался.

– Когда будете в ACTED, заходите. Я в палатке живу, у них на территории.

И вправду, во дворе ACTED Ольга видела несколько армейских палаток.

– Начнутся дожди, все развезет, и… Лучше сейчас приходите.

– А в палатке несладко, наверное, – неизвестно зачем сказала Ольга. Все и так было ясно.

– Ольга!

– Да! Иду!

– Так вы заходите.

– Обязательно. Спасибо, и удачи вам, Саша.

– И вам.

Ники, как только она подбежала, спросил “с пристрастием”:

– Это кто?

– Журналист из EFE. Ники, ты представляешь, он живет в палатке.

– Может, он беженец, а не журналист? Хотя какие-то жили в палатках на территории ACTED.

– Все-то ты знаешь!..