Депутаты ошеломленно притихли, чем сразу же воспользовался спикер, объявивший начало голосования. Предложенный пакет законов был принят. Председатель парламента их тут же подписал и передал на подпись президенту.

Президент поблагодарил парламент за разумный подход к вопросу и заявил:

— Господа, можете продолжать обсуждение, а я попрошу телеоператоров, допущенных на заседание, больше снимать происходящее здесь — народ должен знать своих героев. Да и Службе Безопасности, думаю, будет интересно — во время военного положения депутатская неприкосновенность отменяется… — и быстрым шагом покинул здание Рады.

Дожидаясь на остановке маршрутки, я напряженно размышлял, что делать дальше. Судя по имеющейся информации и заявлению президента, либо Германия перенеслась в будущее — то есть наше настоящее, либо территория бывшего СССР — прошлое. Однако отсутствие связи с руководителями других держав и иностранного сектора интернета склоняло меня ко второму варианту. Особых сомнений, что немцы получат по зубам, не возникало — даже почти уничтоженная стараниями украинской власти армия вполне в состоянии дать отпор врагу, стоящему на более низком технологическом и военном уровне. А если образуется блок РБ, РФ и Украины, то разгром фашистов — вопрос весьма недалекого времени. Даже ядерное оружие не нужно.

Но как это событие — перенос — отразится на моей жизни и жизни перенесшихся стран? Я набрал номер жены:

— Солнышко, у нас есть еще те доллары, что собирали на кондиционер? Есть? Немедленно, повторяю, немедленно беги к обменнику и меняй их на гривны по любому курсу. Приеду — объясню, но тогда может быть уже поздно. И возьми на эти деньги несколько ящиков мясных консервов, я подъеду, и мы вместе с Сашей перетащим домой. Еще по мешку макарон, гречки, риса, соли и сахара. Картошка? Какая картошка? Потом купим, никуда она не денется.

Аналогичное указание дал и дочке, кратко разъяснив, зачем и почему.

По дороге на поселок сделал пересадку на Бунина и снял в банкомате всю наличность с карточки — и остатки пенсии, и заначку. Влез в маршрутку — звонок от жены.

— Слушаю!

— Сережа, мне даже к окошку обменника подойти не дали — купили втрое дороже вчерашнего курса. Ты уверен, что не ошибся, решив обменять валюту?

— Я-то уверен, а вот те, кто ее купил, очень скоро пожалеют об этом.

— Сергей, говорят, что война началась. Тебя или Сашу заберут?

— Кого заберут, так это Андрея — он же срочную отслужил, да еще и водитель в придачу. Олега Горошкова как врача, может быть. А я уже невоеннообязанный, а Саня не служил — какой от него прок? Пока обучат, и война закончится.

Приехав домой, зашел к жене на работу и в несколько ходок вместе с пасынком перетащили купленное домой — хорошо, что жена в магазине работает. Пасынок тоже в этом же, но у него сегодня выходной.

Так, теперь надо решать вопрос с работой. Думаю, что цены сейчас резко пойдут вверх, и одной пенсии не хватит на жизнь, а нынешняя работа быстро закончится — кому в военное время нужны интерактивные клубы?

Где искать? Так, раз бывший СССР перенесся, то он становится мировым лидером по части высоких технологий. Чтобы им и остаться, надо будет производить высокотехнологичную технику. Но то, что выпускают сегодня из подобной техники, — это в основном сборка из импортных комплектующих. Значит, надо будет осваивать производство всего этого у себя. Будут строиться и перепрофилироваться заводы в первую очередь электронной промышленности. Надо будет искать работу там, налаживал же я оборудование на бывшем «Эпсилоне».

Берлин. Петр Михайлов. Эмигрант

— Герр Михайлов, герр Михайлов — стук в дверь и громкий голос фрау Марты, хозяйки пансиона, могли разбудить даже мертвеца.

Вчерашняя вечеринка затянулась до утра, и я, скромный ассистент звукооператора киностудии УФА, русский эмигрант Петр Михайлов, мечтал провести это воскресное утро в постели, но судьба в лице строгой хозяйки была немилосердна со мной. Накинув халат и надев тапочки, я открыл дверь.

— Доброе утро, — мое лицо попыталось изобразить подобие улыбки. — Фрау Марта, зачем так громко стучать?

— Герр Михайлов, вы русский… — это был не вопрос, а утверждение. Пожилая женщина была так взволнована, что даже не пожелала мне доброго утра. — Герр Михайлов, сегодня рейх объявил вам войну.

— Мне? — от удивления я зажмурил глаза и потряс головой. Конечно, вчера мы с ребятами из ассистентской группы крепко выпили, но самым криминальным было совместное пение. «Так за Царя, Отечество и Веру. Мы грянем дружное…» — по-русски, естественно.

— Нет, герр Михайлов, не вам, а России, Советской России — твердо произнесла хозяйка.