— А давай пальнем? — предложил безбашенный Фил. — Сигналка сработает, и водила выйдет.

— Угу… Смотри. Какая-то кафешка работает. Может, он там?

Поперлись в кафешку.

Н-да… Картина маслом…

На одной из стен висит панелька телевизора. Прямо под ним сидят четыре мужика в гражданской одежде и молча, похлебывая пиво, смотрят футбол. Пахнет чем-то кислым.

— Лех, тебе не кажется, что мы в раю? Тут футбол и пиво!

— Сюрреализм какой-то, — буркнул я.

Мы подошли к стойке и громко застучали пятирублевой монеткой по ней.

— Але! Барышня? Есть живой кто?

Откуда-то снизу появилось широкоскулое заспанное лицо:

— Чего надо? — барышня оказалась большегрудой теткой возраста начального полураспада.

— Прелестная маркитантка, а не будете ли вы столь любезны налить по бокалу живительного напитка двум заплутавшим гусарам Александрийского полка? — загнул Фил. Чего-чего, а охмурять он умеет. Это у него на автомате происходит. По-моему, он может уболтать монашенку на свальный грех с неграми-бисексуалами.

— Чего? — вытаращила глаза заспанная барменша. Глядя на нее, я непроизвольно зевнул.

— Пива. Два. Какое у вас?

— На розлив только «Арсенальное», — буркнула тетка.

— Давайте, — дружно согласились мы. А вот пожрать мы не решились. Никогда не кушайте в незнакомых местах! По молодости я как-то совершил крупную стратегическую ошибку, умяв перед отходом поезда шаурму на Ярославском вокзале города Москвы. Весь вагон меня ненавидел ровно сутки. Впрочем, это совершенно другая история.

Взяв по кружке, мы подсели к мужикам, молча смотревшим футбольный матч.

— Какой счет, мужики?

— Один-ноль, наши ведут, — меланхолично ответил один из компашки.

— А кто с кем? — не унимался Фил.

— Наши с голландцами.

— Да? — удивились мы. — С какими голландцами?

— С оранжевыми, — огрызнулся самый разговорчивый.

Мы переглянулись.

— А что, прямой эфир идет?

— Запись это. Две тыщи восьмой. Одна восьмая. Ща голландцы гол забьют.

— А в новостях чо кажут? — встрял я, подстраиваясь под речь аборигена.

— Все то же, — буркнул мужик и наконец повернул голову к нам. — О! Военные! За нами, что ли?

— Проездом. Вот, зашли пивка выпить. Кстати, а почему пиво у вас продают? Сухой закон же вроде объявили.

— У них там, может, и объявили, — отвернулся мужик.

— А мне что? — встряла тетка. — Мне привезли, с меня спросят потом! А прокиснет, я что, из своего кармана им платить буду?

Логично. Понимаю.

— А менты не тревожат? — уточнил я. Нам, хотя мы и другой юрисдикции, вступать в конфликт с каким-нибудь рьяным местным майором совершенно не хотелось.

— А чего нам их тревожить? — отозвался один из мужиков. — Мы тоже люди. Нам тоже пива хочется.

Мля… Узнаю родные деревни. Небось был бы в форме, с наездом пришел бы. А так сидит, во внеслужебное время закон нарушает. И кто узнает?

В это самое время какой-то голландец действительно забил нашим гол. Мужики никак не отреагировали. Видимо, не в первый раз смотрят.

— Мужики, а чья «шестера» у входа стоит?

— Ну моя, — ответил самый разговорчивый.

— Командир, до Питера подкинешь?

— Не-а.

— Что так?

— Комендантский час. В Кировске блокпост, на мосту блокпост, на Дыбенке блокпост. Нужно разрешение военного коменданта. Ждите до шести утра.

А вот сидеть тут четыре часа нам никак не улыбалось. Во-первых — опять нажремся. Во-вторых — хочется хоть какой-то определенности.

— А где комендант?

— Ну здесь я… — лениво ответил третий мужик.

Хм… Походу в этом кабаке вся мгинская элита собралась. Не хватает местного мэра только.

— Товарищ комендант, как насчет пропуска?

— Военные, а вы кто? — повернулся к нам комендант. Лицом один в один с барменшей. Только рябой.

Опять пришлось рассказывать, кто мы, показывать документы и все такое.

— Толич, повезешь летех до Питера?

— Штука, — отозвался таксист. — С каждого.