Начну с того, что здешняя пресса называет «скандалом в Клошмерле» (по названию романа и одноименного фильма, настолько лихо в годы моей юности дублированного на русский, что он дал моим сверстникам завышенное представление о возможностях французского юмора). Мэр города Сен-Дени (нынче это индустриальный, многонациональный город со стотысячным населением) коммунист-«перестройщик» Патрик Брауэзек решил приступить к ликвидации старой решетки у собора Сен-Дени, чтоб усовершенствовать свой город. Отдел министерства культуры, ведающий культнаследием, сказал: ни за что. Мэр пригрозил, что тогда он не построит для народа Большой стадион. В конце концов особая комиссия после многолетних трудов уладила спор, доказав, что Дебре, воздвигший в прошлом веке решетку, был худшим архитектором в истории Франции. В общем, стали ломать, копать (чего только и ждали археологи, ибо там внизу могли оказаться целые некрополи меровингских и каролингских времен) и нашли – розу. Нашли скульптурные элементы розы, украшавшей северный портал базилики Сен-Дени еще в XIII веке. То есть нашли остатки того самого фигурного круглого окна, разделенного скульптурными и витражными лепестками, влияние которого можно обнаружить в чудесных розах более поздних французских соборов. Ведь здешняя роза шла из XIII века… Конечно, и о розах, и о соборах, и о базилике Сен-Дени людьми знающими написаны тысячи страниц, и не здесь мне их пересказывать. Но обратиться к некоторым преданиям старины мы с вами просто обязаны.

Начнем с Сен-Дени, со святого Дени, а может, Дениса, который, согласно сообщенному в VI веке Григорием Турским преданию, был одним из тех семи миссионеров-епископов, что пришли в эти места из Италии, чтобы принести язычникам-галлам христианскую веру. Святой Дени и стал одним из первых здешних христианских мучеников: по приказу императора Валериана он был обезглавлен на Монмартре в 258 году, но не упал, а пошел прочь из города, к северу, неся перед собой отрубленную голову, и только в тогдашнем Католакусе (в нынешнем Сен-Дени) упал и был похоронен в восточной части этого города, рядом с двумя другими мучениками за веру. Как вы помните, в начале IV века, при Константине, гонения на христиан затихли, над могилой была воздвигнута церковь, ставшая к VI веку центром аббатства, а после того, как король Дагобер пожелал быть захороненным здесь, место это стало некрополем французских королей, покой которых не могут более потревожить ни демонстрации школьников и нелегальных иммигрантов, столь нередкие в Сен-Дени, ни крики «Судью на мыло!» на всех языках планеты, оглашающие ныне окрестности Большого стадиона, ни даже демонстрации ненависти к еще не обрезанным французам, проводимые на поле и трибунах того же стадиона легальными, а также еще нелегальными (но уже давно обрезанными) жителями предместий.

КОЛЫБЕЛЬ ФРАНЦУЗСКОЙ МОНАРХИИ И ФРАНЦУЗСКОГО ОСТРОВА, НЕКРОПОЛЬ КОРОЛЕЙ – СОБОР В СЕН-ДЕНИ

Фото Б. Гесселя

Впрочем, вернемся к истокам. Аббатство Сен-Дени пережило неожиданный взлет при аббате Сюжере, реконструировавшем церковь: это был год 1122.

Позднее городок Сен-Дени не только пережил много бед из-за своего положения на подступах к Парижу (враги бесконечно осаждали Париж, а сидели-то они при этом в Сен-Дени), но также извлек из этого положения немало экономических выгод. При Людовике XV украшалась и благоустраивалась не только дорога от Лувра до Сен-Дени, но и дорога от Версаля до Сен-Дени: король был здесь частым гостем, так как его дочь Луиза стала настоятельницей монастыря кармелиток в Сен-Дени. Самым трагическим временем для этой национальной святыни Франции были, конечно, годы Французской революции, по официальной терминологии – Великой французской революции. Само древнее название города полагалось забыть навечно, ибо город был переименован в Франсиад.

Всякий, кто знаком с историей Октябрьской революции 1917 года, которую нередко называют здесь дочерью Французской революции, без труда догадается, что бесценные захоронения королей и сама базилика подверглись во время революции разграблению и варварскому надругательству. Потом, после неизбежного кровопускания, все во Франции вошло в колею. Ну а в XX веке, после того как усилиями профессиональных подпольщиков из Коминтерна (не слишком французские имена их, кстати, мало кто знает во Франции – Дёготь, Соколовская, Пурман, Абрамович, Эрне Гере и другие) была создана в Париже секция саботажно-шпионского Коминтерна, позднее переименованная в компартию, Сен-Дени стал оплотом коммунистов, или, как вдохновенно выразился поэт Блез Сандрар, «красной столицей». Самая богатая в то время партия Франции не обнищала и тогда, когда контрабандные подарки в долларах из Москвы перестали поступать в грандиозную парижскую штаб-квартиру партии, ибо финансирование этой партии происходит теми же нелегальными способами, что и тайное финансирование всех прочих партий. Разница только в том, что компартия (бывшая секция Коминтерна) сильнее своих конкурентов во всем, что касается конспирации, оттого бесконечному следствию по делу о взятках, «приписках» и фальшивых накладных так и не удается усадить руководство партии на скамью подсудимых (прочие «руководства» уже за это время погорели и отсидели). Кстати, ленинские традиции конспирации пригодились и здешним троцкистам, которые решительно возобладали над сталинистами. Впрочем, стоит ли нам с вами вообще посещать еще одну на нашем жизненном пути «красную столицу», еще один индустриальный город с его чуть ли не полутора сотнями предприятий и полтысячей гектаров индустриальной зоны? Стоит – если задержаться у великого памятника французской истории, религии и искусства – у базилики Сен-Дени, у некрополя французских монархов.

Эта базилика, что нынче оказалась неподалеку от станции городского метро, в промышленном, иммигрантском, вечно кипящем экстремистскими политическими страстями Сен-Дени, может нам многое поведать о прошлом. О начале христианства на земле галлов, о королях и войнах, о философах и богословах, о великих художниках и камнерезах. Это ведь памятник только зарождавшейся готики, а надгробия этого уникального королевского некрополя составляют истинный музей искусства, в котором перед любопытным туристом проходят шесть веков эволюции надгробной скульптуры и архитектуры.

Все начиналось шестнадцать веков назад, когда над могилами мучеников-епископов воздвигли тут первый молельный дом. Святая Женевьева перестроила его в 475 году, а между 630 и 638 годами здесь была построена новая церковь. Ее щедро одарил король Дагобер, который первым и пожелал быть здесь погребенным. Король Пипин Короткий перестроил церковь и освятил ее в присутствии самого Карла Великого. Тогда же здесь было устроено хранилище, где и в пору, когда короли стали венчаться на царство в Реймсе, по-прежнему хранились королевские сокровища и символы власти – и корона, и скипетр, и перстень… Друг и будущий советник Людовика VI Сюжер жил в монастыре с десяти лет и учился тут грамоте вместе с будущим королем. Когда он стал настоятелем в Сен-Дени, здесь началось строительство и уже можно было увидеть первые достижения французской готики. Это здесь монахи писали по-французски свои летописи и знаменитые Большие хроники, доведя их до эпохи Людовика XII. Так что в Средние века Сен-Дени был центром истории и литературы, центром учености. Здесь сложились самые долговечные и прочные из ритуалов монархии. Это здесь на протяжении доброй тысячи лет в час королевских похорон звучал знаменитый возглас: «Король умер, да здравствует король!» Клич этот говорил о непрерывности власти, о ее преемственности и надежности. Иные из королей (скажем, Пипин Короткий) предпочитали не ездить в Реймс и венчаться на царство в престижном Сен-Дени, где хранились не только королевские регалии, но и алое военное знамя аббатства с золотыми языками пламени, которое с XII по XV век служило и королевским штандартом.

Под готическими сводами базилики происходили самые памятные события французской истории. Это сюда Жанна д’Арк, раненная в 1429 году под Парижем, приходила освятить свое боевое оружие. Под этими сводами король Генрих IV отрекался от протестантской веры отцов, здесь он служил мессу, которой стоили ему власть и Париж. Именно здесь короновали французских королев, на протяжении веков – от Анны Бретонской до Марии Медичи. Здесь златоуст Боссюэ произносил свои надгробные речи.

СОБОР СЕН-ДЕНИ – ВЕЛИКИЙ МУЗЕЙ МОНАРХИИ И СКУЛЬПТУРНОГО ИСКУССТВА. НАДГРОБИЕ ЛЮДОВИКА XII И АННЫ БРЕТОНСКОЙ

Сен-Дени познал и беды – разорение Столетней войны, Религиозных войн и Фронды, когда были украдены серебряные надгробия Людовика Святого и Филиппа-Августа. Но конечно, до конца XVIII века Сен-Дени и в страшном сне не видел того, что принесла Французская революция. Сперва базилику превратили в некий Храм разума, потом в фуражный склад, потом в артиллерийский склад. Могилы были разграблены, скульптуры вывезены или изуродованы. Вытащили «короля-солнце», черного как прах, из могилы и бросили в общую яму. Как писал Шатобриан, народ «швырял прах усопших королей в лицо живым, чтобы их ослепить». Пошли в переплавку надгробия из меди, великолепные творения искусства, вроде надгробия Карла VIII, творение Гвидо Маццони из Модены. В переплавку пошли короны и драгоценности. Остальное разошлось по музеям и по карманам. Как свидетельствовал тот же Шатобриан, базилика зияла разбитыми окнами, дырявой крышей. В XIX веке новое бедствие постигло базилику – реставрационные работы бездарного Дебре. Построенный им шпиль пришлось разломать. Виоле-ле-Дюк пытался спасти кое-что. Вернули в Сен-Дени иные из старых надгробий…