Дальше дорога была без сюрпризов — полтора часа условно быстрой ходьбы до нужного места, как по бульвару. Благо, Равви укомплектовал их, как надо: теплой одеждой, обувью, едой и питьем. Даже литр спирта плескался во фляге.

Мороз в этих местах был терпимым, градусов шесть — семь, только начавшийся снег слегка портил им настроение — следы на пока еще тонком белом покрове четко, как на схеме, рисовали траекторию их движения. Но, посмотрев на низкое, серо-стальное небо, Михаил перестал волноваться — снег падал все сильнее, превратившись из мелкой крупы в пушистые крупные хлопья, и темные отпечатки их ботинок исчезали уже через несколько минут. Еще пара часов и лес будет завален толстым мягким ковром, скроются из виду дороги, лягут на ветви деревьев, пригибая их к земле, снежные шапки и звуки будут тонуть в белой пене. В ней же канут и следы.

— Нужно идти в город, — подумал Сергеев, еще раз оглядывая в бинокль темную тушу дебаркадера. — Потом оставлю Молчуна зимовать — и в Москву, делать все заново. Искать Али-Бабу, ждать решения по образцам и, если оно будет положительным, а другим оно быть не может, договариваться о плате и схеме вывоза с «Вампирами». Но плату с Али-Бабы надо взять вперед: знаю я этих восточных людей!

Молчун слегка тронул его за плечо и показал глазами чуть левее того места, куда смотрел Михаил. Из-под снега была видна разорванная красная пластиковая упаковка. Ну, и глаз у парня, просто Зоркий Сокол! Люди здесь были. Али-Баба приходил на свидание. Но, похоже, если снегопад ещё не засыпал следы, что никто не выходил из дебаркадера и не входил в него последние несколько часов.

— Пошли, — сказал Сергеев Молчуну и они, выбравшись из своего укрытия, состоявшего из поваленных телеграфных столбов, двинулись напрямик к цели своего путешествия.

Внутри дебаркадера было значительно теплее. Не Ташкент, конечно, но градуса на два выше ноля.

В бывшей гостиной олигарха, в черном зеве камина, пушилась перегоревшая в белое зола — тут жгли дрова для обогрева, но с того момента прошло уже более суток.

Повсюду — и в спальнях, и в бывшей ванной комнате, и в кабинете, были видны следы пребывания людей. Трое. Были здесь долго. Более суток, так точно — это Сергеев определил по пустым консервным банкам, оберткам от субпродуктов, кофейным пакетикам и израсходованным баллонам для газовой мини-горелки. Люди бывалые, кроме того, который бросил упаковку от шоколадки снаружи, возле входа. И то, вполне вероятно, что сделано это было с умыслом — мол, смотрите, были мы здесь, были…

Исходя из этой логики, можно было и записку поискать. Вполне мог оставить записку Али-Баба — зря, что ли топал сюда почти сотню километров и сидел в ожидании пару суток. Он со злости и растяжку мог оставить, не только записку. Хоть и понимал, наверное, что могут быть у Михаила проблемы — не мальчик уже.

И записка все-таки нашлась. Хитрый восточный человек Али-Баба оставил ее там, где случайный посторонний ее искать бы не стал — на обратной стороне дверцы алюминиевого ящика под умывальником — в бывшей роскошной ванной канувшего в небытие олигарха.

В ней все еще пахло мочой — дыру в мраморном полу, оставшуюся после разбитого давным-давно унитаза, гости использовали как туалет. Осуждать их за это свинство Сергеев не стал — тоже мне, удовольствие, ночью выходить оправиться на свежий воздух. Для людей непривычных за каждым кустом может мерещиться такое… И, что интересно, может и не померещиться. Плавали, знаем. Вышел, значит, зайчик в лес пописать, встретил волка — заодно и покакал…

На дверце умывальника маркером было написано на английском: «До 14-го, там, где мы виделись. В то же время».

— Ничего ж себе, — подумал Михаил, — назначил свидание. Семьдесят километров к северу. У них там точка эвакуации, как пить дать! Времени, правда, двое суток, но пешком, по такой погоде — просто не реально! По реке? Какая река — лед стал! Эх, жаль, вертолетов нет теперь!

Молчун присел рядом с ним на корточки и посмотрел вопросительно.

— Не успеть, — сказал Сергеев грустно. — Тут написано, где нас ждут, но толку никакого. Семьдесят с лишком километров — отсюда до Днепропетровска. Не дойдем. Времени мало.

Молчун, видимо, прикинул что-то в уме и кивнул головой.

— В старое время — машиной, мы бы с тобой минут за сорок добрались. За час — от силы.

Сергеев даже вставать перестал, от мысли, которая его посетила. Стоп! Он потер больное колено и осторожно распрямился.

Собственно говоря — почему нет. Если какие-то отморозки болтаются по лесам и весям на БМП, так что — нам, порядочным людям, ногами шлепать?

Тут до военных складов — рукой подать. Там и мотоцикл наблюдался, и бензинчик есть! Тут его много и не надо. И, главное — все это охраняется ребятами Равви. После вчерашних событий у полковника можно и танк попросить — он даст, жаль, только танка у него нет. Много чего есть, а вот танка нет, и с аккумуляторами проблемы.

Ну, ничего, мотоциклу аккумулятор ни к чему, а то, что скользко — так это ерунда. И не по такой погоде ездили. Шумно, правда, и в каком состоянии трасса неизвестно, но тащить то, что лежит в рюкзаке через границу, ох, как не хочется, лучше уж с мотоциклетным треском и по гололеду!

В прошлый свой приезд в Москву Сергеев три раза попал под облавы: два раза под милициантов, а один раз, на Охотном Ряду, угодил под Черную Сотню — те чуть наизнанку не вывернули, даже конец проверяли — обрезан или нет. Искали мусульман и евреев: мусульман после чеченского теракта в Большом, а евреев — по привычке, и еще потому, что власть на это смотрит положительно, особенно после большой войны с олигархами, которую власть, конечно, выиграла, но не без труда.