— Напомните, мой милый, я искренне этого желаю; только я замечу вам, что мое время драгоценно и другие, кроме вас, ждут моего присутствия.

— Я не стану долго распространяться, ваше сиятельство.

— Этого-то я и хочу. Начинайте.

— Разве ваше сиятельство не помнит, что через несколько дней после происшествия с пиратами вы сказали в минуту гнева и нетерпения, что дадите десять тысяч пиастров за то, чтобы получить любые ценные сведения об авантюристах, об их силах, их планах?

— Действительно, я помню, что говорил это. Дальше?

— Ваше сиятельство дали обещание при мне. Уже несколько раз вы давали мне разные поручения. Когда вы сказали это, то смотрели на меня; я предположил, что вы обращаетесь ко мне, и стал действовать.

— То есть?

— То есть из преданности к вашему сиятельству, несмотря на бесчисленные опасности, которым я неминуемо должен был подвергнуться, я решился раздобыть сведения, в которых вы так нуждались, и…

— И вы узнали что-нибудь? — с живостью спросил граф, который до сих пор мало обращал внимания на слова незнакомца.

— Я узнал многое, ваше сиятельство.

— Неужели! Что же, например?.. Только пожалуйста, — заметил граф, — не повторяйте мне слухов о разных пустяках, мне прожужжали ими все уши.

— Сведения, которые я буду иметь честь сообщить вашему сиятельству, почерпнуты из хорошего источника, — я сам отправился за ними в притон этих пиратов.

Граф с невольным восхищением взглянул на этого человека, который не побоялся подвергнуться такой серьезной опасности.

— Я весь превратился в слух, — сказал он. — Говорите, сеньор.

— Ваше сиятельство, — продолжал шпион, — теперь мы можем так называть незнакомца. — Я приехал с острова Сент-Кристофер.

— Но ведь именно на этом острове и приютились пираты!

— Совершенно верно, ваше сиятельство. Мало того, я еще возвратился на их корабле.

— О-о! — сказал губернатор. — Расскажите-ка мне об этом, милый дон Антонио, — кажется, так вас зовут?

— Это еще не все, ваше сиятельство, — ответил шпион с улыбкой.

— Разве есть еще что-нибудь? — спросил граф. — Я думал, что вы сообщили мне все.

— Я направил официальное донесение губернатору Эспаньолы, донесение подробное, в котором я не забыл ничего, что могло бы помочь ему защитить остров, вверенный его попечениям.

— Ну?

— Теперь мне остается сообщить графу Безару, если только он пожелает, некоторые сведения, очень интересные для него лично.

Граф устремил на шпиона проницательный взгляд, как будто хотел прочесть в глубине его души.

— Графу Безару? — сказал он с рассчитанной холодностью. — Какое интересное известие можете вы сообщить ему? Как частное лицо я, кажется, не имел никаких дел с пиратами.

— Может быть, ваше сиятельство… Впрочем, я буду говорить только по приказанию вашего сиятельства и, прежде чем объяснюсь, прошу вас простить мне, если то, что я скажу, будет оскорбительно для вашей чести. Граф побледнел, брови его нахмурились.

— Берегитесь, — сказал он с угрозой, — берегитесь переступить за границы дозволенного и, желая доказать слишком многое, не впадите в противоположную крайность; честью моего имени играть нельзя, и я никому не позволю запятнать ее.

— Я не имею никакого намерения оскорбить ваше сиятельство, я говорю так только из искреннего расположения к вам.

— Хорошо, я этому верю; однако, так как честь моего имени касается меня одного, я не признаю ни в ком права говорить о ней даже с добрыми намерениями.

— Прошу прощения у вашего сиятельства, но я, видимо, не так выразился; то, что я хочу вам сообщить, относится только к заговору, задуманному против графини, без ее ведома, конечно.

— Заговор против графини! — гневно вскричал дон Стенио. — Что вы хотите сказать, сеньор? Я требую, чтобы вы немедленно объяснились!

— Ваше сиятельство, если так, я буду говорить. Графиня, кажется, теперь в окрестностях городка Сан-Хуана?

— Это правда; но откуда это вам известно, если, по вашим словам, вы приехали в Санто-Доминго только несколько часов тому назад?