Полшага обратно. Часть 1. Процесс
Путь от любви до ненависти недолог, но тернист. Пройти его дано не каждому. Именно этот путь суждено пройти героине романа. Представ перед судом за покушение на убийство собственного мужа, она вспоминает и пытается сделать выводы. С удивлением и ужасом она понимает, что от любви до ненависти один шаг. Но всего полшага обратно.
Полшага обратно.
Часть 1. Процесс
1.
– Встать, суд идет!
Подавив тяжкий вздох, я поднялась со скамьи. В мыслях против воли пронеслись строки дурацкой блатной песни: «на скамье, на скамье подсудимых». Я не большой любитель подобного жанра, но вот засело в голове, давно уже, с самого первого заседания, да так поразительно прочно. Еще радует, между делом, то, что я не сижу тут, как настоящие подсудимые, в металлической клетке, хотя дело на меня заведено самое что ни на есть уголовное. Судят меня по 118 в части третьей статье прекрасного уголовного кодекса нашей не менее прекрасной Российской Федерации. Звучит она как: «причинение средней тяжести вреда здоровью по неосторожности»…
Хотя бред это все. Никакой неосторожности и в помине не было! Я не по неосторожности нанесла ему этот средней тяжести вред. Я стреляла намеренно, и если бы умела делать это лучше, и пистолет был бы настоящий, а не травматический, убила бы эту сволочь к чертям собачьим, как искренне хотела в тот момент. Я не думала тогда о последствиях. Ни о чем я тогда не думала. Мне просто хотелось разрубить трижды проклятый узел, связавший меня с этим человеком, пусть даже таким изуверским способом. Точнее будет назвать это не узлом даже. А узами. Узами брака. Потому что нанесла я, согласно статье 118 в части третьей, тот самый средней тяжести вред собственному мужу…
2.
– Настя!
Я оглянулась на меня высокий визгливый голос, звавший меня откуда-то из недр длинного, плохо освещенного коридора. Ко мне, торопливо семеня на высоких каблуках, спешила Регина, редактор нашего затрапезного кабельного канала, где я тружусь в спортивной редакции вот уже без малого год.
– Настя! Тебя не дозовешься. Не слышишь что ли?
– Извини, Региша! Я в наушниках, вот и не слышу ничего.
По правде говоря, мне бы хотелось уже свалить, наконец, из редакции на свежий воздух. Потому что на часах восьмой час, на дворе конец мая, а тепло как летом, еще светит солнце, к тому же пятница. Пятница-развратница. И меня давно заждались друзья, которым давно не терпится отправиться на дачу, жарить шашлыки и наслаждаться классной погодой, теплом и молодостью. Вместо этого передо мной маячила перспектива общаться с неинтересной мне Региной, от которой, как я знала, совсем не просто отвязаться.
– Скажи мне, Настя, ты в кадре работала?
Неожиданный вопрос. К чему бы это?
Под работой в кадре подразумевались разного рода съемки. Из своих восемнадцати лет этим я занималась, не соврать бы, лет эдак пять. Потому что с тринадцати лет, с самого практически детства вся моя жизнь была неразрывно связана с телевидением.
Не то чтобы я об этом мечтала. Уж во всяком случае, не больше, чем другие девочки моего возраста иногда мечтают сниматься, например, в кино, или просто попасть «в телевизор». Просто мне вот повезло больше других. Да и повезло ли? Как сказать. В любом случае, иной жизни, с телевидением никак не связанной, я для себя давно уже не представляю…
3.
Началось все довольно скучно – с переезда. В новом районе я не знала решительно никого, друзей у меня не было. Все старые друзья остались в прежнем районе, до которого теперь было не меньше часа езды, а новых завести все не удавалось. Я постоянно сидела дома, и понятия не имела, чем бы себя, помимо школы, таким интересным занять.
Напротив моего дома, прямо через дорогу, располагался Дом культуры. Там был неплохой для спального района концертный зал, и даже нечто вроде кинотеатра. В концертном зале часто выступали разные знаменитости, в кинозале крутили всякие, в основном старые, фильмы. Еще, насколько я знала, там базируются разные студии для детей: танцевальные, вокальные и всякие другие. Однажды мама, видя мои томления в гордом одиночестве, предложила сходить разведать, нет ли там чего-то подходящего для меня. Я с большим скепсисом, присущим всем подросткам отнеслась к этой идее.
В первую очередь, потому, что прекрасно знала - никакими особенным талантами природа меня не наградила. Я не умею ни петь, ни танцевать, ни рисовать… да ничего я не умею. Редкий человек безо всяких талантов. Разве что симпатичная, и то с большой натяжкой. Длинные, до лопаток, густые светло-русые волосы, серые глаза, пухлые губы – ничем не примечательная внешность. В моем возрасте девчонки начинали уже красится, на мне же любой макияж, если это не легонький слой туши на ресницах да прозрачного розового блеска на губах, выглядел как тонна дешевой штукатурки. Я пробовала завивать волосы щипцами, и если у всех моих одноклассниц этот фокус удавался, и они получали в результате красивые кудри разной степени завитости, то у меня, в лучшем случае, кудри держались ровно десять минут до выхода на улицу. В худшем, вместо завитых локонов на моей голове образовывалось нечто, сравнимое разве что с муравейником или стогом прошлогоднего сена – я в детстве была в деревне, и имела представление, как это выглядит. Совсем как моя прическа после щипцов… в общем, внешность у меня странная. Вроде симпатичная, но какая-то нефункциональная. Стоит ли говорить, что мальчикам я не нравлюсь? Мальчики сейчас пошли непростые. Им не нравятся девчонки с косами, без тонны косметики, которые не курят, не гуляют до ночи, а сидят дома с книжками. Нет, вовсе не хочу сказать, что я такая вся правильная и хорошая. Я бы и сама дотемна гуляла, красилась, и может даже курила бы – это очень эффектно выглядит, в самом деле. Но для того чтобы вести такую вот светскую подростковую жизнь нужна какая-то компания. НЕ курить же в потемках в одиночку? Не солидно как-то…
Мои новые одноклассники принимать меня в свою компанию не хотят. Да и мне ,если быть до конца откровенной, эти люди совершенно не интересны. НЕ потому что со мной не дружат. Просто они мне не нравятся. Завистливые и злые. В глаза друг с другом дружат ,а за спиной гадости говорят. Разговоры у них однообразные и глупые. Скучно все это. Вот и сижу одна постоянно в результате. Тоже невесело.
В Дом культуры, я, тем не менее, сходила. Вместе с мамой на концерт. Именно мама тогда заметила на стеклянных дверях в фойе объявление: «Детская телевизионная студия приглашает активных и общительных мальчиков и девочек 11-16 лет пополнить свои дружные ряды. У нас будет весело и интересно, обещаем»
Так началась моя телевизионная карьера. И понеслось… Мы не просто занимались в телевизионной студии. Мы в ней жили. Съемки репортажей, выездные мероприятия различного значения, от районных, до всероссийских. Организация, постановка и ведение концертов. Участие в проекте местного кабельного телеканала, под непревзойденным в своей не оригинальности названием «Детское ТВ», суть которого сводилась к тому, что всем съемочным процессом занимались дети, то есть подростки. То есть мы. Разумеется, руководили нами взрослые люди, которые, как я уже позже поняла, делали на этом себе имя, красивые строчки в резюме, какие-то даже гонорары. А мы, дети, делающие детское телевидение, ничего, кроме захватывающей и насыщенной интересными событиями жизни, не имели. Впрочем, жаловаться грех. Вряд ли многие могут похвастаться таким вот ярким и полным неординарных событий детством. Мы были реальными звездами местного пошиба, и некоторые конкретно звездили. Мы регулярно приходили домой за полночь. Постоянно общались с таким количеством интересных и даже очень известных людей, что страшно себе представить. Сюжеты на нашем «детском тэ-вэ» нередко были совсем не детские, и сделано это было ,конечно, не случайно. Просто детям все может сойти с рук. Даже каверзные вопросы известным политикам, например, и прочим знаменитостям. Оттенок желтизны в нашей деятельности уловить было при всем желании невозможно – мы же дети! Но, вне всякого сомнения, он присутствовал. И это заметил кто-то, кто, по идее, заметить этого не должен был. «Детское ТВ» прикрыли, редакцию расформировали. Кто-то из наших ребят остался на телевидении, кто-то подался на радио. Кое-то в журналистику пошел. А некоторые вообще бросили это неблагодарное дело, решив поискать себя на ином, более спокойном поприще.