Между Неизбежным и Невозможным будущим лежит Реальное будущее, которое, как я уже сказал, вариантно. Выбор одного из вариантов подразумевает переход от Пространства сценированияк одному-единственному Базовому сценариюи последующий возврат к проектной деятельности. Вы проектируете Будущеевмест того, чтобы предсказывать его. Но необходимо иметь в виду, что Вы – далеко не единственственный проектант и Будущее будет создаваться в столкновении антагонистических или во взаимодействии кооперативных проектов. В теории сценирования такое столкновение учитывается в виде рисков Базового сценария.

В описании метод сценирования довольно прост. Сначала Вы ищете субъекты сценирования – тех игроков на мировой (региональной, страновой, личной) «шахматной доске», которые участвуют в проектировали значимых для вас и вашей задачи сторон Будущего. Затем вы просчитываете объективные тренды развития, проявленные уже сегодня или готовые проявиться завтра и тем самым определяете Неизбежное будущее.

На следующем такте вы учитываете субъективный характер исторического развития, для чего проводите ролевую сценарную игру. Это – самый сложный и самый дорогостоящий этап работы. В ходе подготовки, которая должна длиться несколько месяцев, игроки и посредник изучают особенности субъектов сценирования. Затем – в ходе самой игры – игроки моделируют возможные действия субъектов, в то время как посредник учитывает объективные тенденции, общемировые закономерности и «держит рамку» возможного Реального будущего.

Затем игра анализируется, определяются критические решения, принятые игроками, на основании этих решений выстраивается система развилок и создается пространство сценирования. В этом пространстве выбирается – вами или заказчиком – траектория, отмечающая базовый сценарий, выстраивающий то Будущее, в которое вы хотите попасть. Сценарии, альтернативные к базовому, рассматриваются как его риски, сценарные развилки определяют возможные принципиальные решения и привязывают их ко времени, когда они должны будут быть приняты, – так определяются « окна возможностей». На следующей стадии происходит возврат в пространство проектирования и на основании базового сценария создается проект развития. Как сказал бы Винни Пух: «По-моему, так».

Базовый сценарий, реализованный в виде проекта или мегапроекта, может быть руководством к действию или же ничем. Беда России в том и состоит, что в стране наблюдается паралич политической воли, который затрудняет переход от сценирования Будущего к его проектированию. В кругах экспертов, занимающихся прогнозированием, шутят: «У нас в стране есть только два сценария – инерционный и нереалистический».

Впрочем, нет худа без добра: по той же причине, то есть из-за отсутствия политической воли на уровне высших элит, Россия смогла избежать включения себя в чужие конструкции Будущего в качестве одного из объектов проектирования. Так что пока еще мы не потеряли шансов обрести субъектный статус и стать одним из ключевых игроков на рынке Будущего.

Ни у кого нет монополии на разработку сценариев Будущего. Это – сложная работа, требующая коллективных усилий. Япония, которая при премьер-министре Коидзуми профессионально занималась разработкой концепции постиндустриального развития страны, создала для этой цели специальную комиссию, в которую вошли ученые, политики, представители деловых кругов, писатели, деятели культуры, военные, космонавт и даже гейши. Результатом работы этой исследовательской группы стал замечательный документ «Внутренняя граница. Цели Японии в XXI веке»16, в соответствие с копим стран. приводит ни более и ни менее чем свою конституцию. Важную роль в реализации этого проекта играют в частности, художники-мультипликаторы, чья деятельность способствовала распространению в мире моды на анимэ.

16 Frontier within: Individual Empowerment and Better Governance in the New Millennium Japan's Goals in the 21st Century// Report of the Prime Minister's Commission. Japan, 2000.

Текущий момент характерен, интересен и страшен тем, что резко снижается вариантность Будущего, иначе говоря Неизбежное почти смыкается с Невозможным оставляя очень тонкий «зазор» для самостоятельного исторического творчества.

Мы живем в конце эпохи. Индустриальным мир достиг предела своего развития, и все четыре базовые деятельности Человечества – познание, обучение (воспроизводство накопленной информации), управление и производство – находятся в тяжелом и длительном кризисе. Падает производительность капитала и растет норма эксплуатации – везде. Падает возраст потери познавательной активности у детей, и школа уже не в состоянии с этим справиться, в результате чего резко снижается грамотность и теряется онтологическая «рамка» – везде. Уменьшается эффективность труда ученых: по критерию производства новых смыслов на одного исследователя мы опустились на уровень Темных веков. Управленческие системы, напротив, захлебываются в избытке информации, которая уже не может быть обработана в реальном времени. Разрушаются привычные международные и национальные организующие структуры. Нарастает антропоток, и нетрудно оценить, что уже скоро можно будет говорить о новом «великом переселении народов».

Мы интерпретируем все это как приближение общества к постиндустриальному барьеру, и если этот барьер обладает теми же свойствами, что индустриальный и неолитический, мы обязаны предсказать вступление Человечества в один из наиболее критических периодов его развития за всю его историю.

Брат поднимет клинок на брата,

Родичи близкие в распрях погибнут.

Век бурь и волков, век мечей и секир

Перед гибелью мира...

Наступающий этап мировой нестабильности проявится, прежде всего, в военной области. Есть все основания предсказывать серьезный военный конфликт масштаба мировых войн первой половины XX столетия или взаимоувязанную цепь локальных конфликтов в середине второго–начале третьего десятилетия нынешнего века. Одной из предпосылок этого станет энергетическая проблема, проявляющаяся не столько как нехватка сырья, сколько как кризис генерирующих мощностей и распределительных сетей. Данный кризис, в частности, положит конец промышленному росту Китая, что послужит причиной внутреннего кризиса в этой стране по типу «перестройки», если не гражданской войны.

Другой важной предпосылкой станет рост внутренней нестабильности в ряде стран, осуществляющих постиндустриальные преобразования. Две различные во всем политические, социальные структуры – умирающая индустриальная и рождающаяся когнитивная вступят в смертельную схватку между собой. Это проявится в росте насилия, резком изменении статистики катастроф, преступности и самоубийств. Это сделает неизбежным переход ряда стран к агрессивной внешней политике во имя утилизации пассионарной энергии молодежи и стабилизации внутреннего положения.