Шрифт:
Специалист по добыванию шифров
Шла весна 1921 года. Подходила к концу Гражданская война на Северном Кавказе и в Крыму. Василий Пудин был в то время помощником коменданта Реввоентрибунала 9-й армии и войск Донской области. После разгрома Врангеля 9-я армия была расформирована. Председателю Реввоентрибунала Голякову и Пудину было поручено доставить архивы трибунала в Реввоенсовет Республики.
В Москву они прибыли в апреле 1921 года в отдельном вагоне под усиленной охраной. Эта поездка оказалась для молодого Пудина судьбоносной. Сдав архивные материалы, он получил краткосрочный отпуск и уехал в родную деревню Клусово. После отпуска Василий был вызван в Московский городской комитет партии, где ему предложили пойти на работу в Московскую ЧК.
Василий Иванович Пудин родился 9 февраля 1901 года в деревне Клусово Ольговской волости Дмитровского уезда Московской губернии в крестьянской семье. В 1913 году окончил 3-классную сельскую школу. Трудовую деятельность начал в 15 лет батраком. В 1916–1918 годах работал ломовым извозчиком в Дмитрове и в Москве, затем чернорабочим в московском авиапарке. В 1919 году вступил добровольцем в Красную Армию, став участником Гражданской войны. Воевал на Кавказском фронте.
В 1921 году Московский горком партии направил Василия Пудина на работу в Московскую ЧК.
Из воспоминаний Василия Ивановича Пудина:
«В то время партийные органы (а я вступил в члены РКП(б) в январе 1921 года) сами решали, на каком участке тот или иной коммунист может принести больше пользы Родине. Так я начал работать уполномоченным в Политическом бюро МЧК, которое разрабатывало контрреволюционные политические организации. В середине 1922 года меня перевели в контрразведывательный отдел ГПУ. Начальником КРО в то время являлся Артур Христианович Артузов.
Я стал работать в 6-ом отделении КРО и с группой товарищей занимался разработкой савинковской организацией «Союз защиты родины и свободы». Нам удалось внедриться в эту контрреволюционную организацию и заманить Савинкова на советскую территорию. В августе 1924 года он был арестован и предстал перед советским судом».
Участвуя в оперативных мероприятиях контрразведывательного отдела, Василий Пудин проявлял незаурядные храбрость и находчивость. Так, вместе со своим другом, известным впоследствии чекистом-разведчиком Григорием Сыроежкиным, он участвовал в задержании прибывшего нелегально в Москву эмиссара Б. Савинкова полковника С. Э. Павловского (операция «Синдикат-2»), выступая в роли «боевика» легендированной чекистами подпольной организации «Либеральные демократы». Задержание происходило во время обеда. Василий, обладавший недюжинной физической силой, так «дружески обнял» Павловского, что тот не смог воспользоваться находившимися при нем оружием и гранатами.
В конце 1923 году Артур Христианович Артузов, являвшийся тогда руководителем контрразведывательного отдела ОГПУ, пригласил к себе в кабинет молодого чекиста. Он уже знал Василия Пудина как честного и смелого человека, обладавшего необыкновенно цепкой памятью, и поставил перед ним новое, уже разведывательное, задание. На этот раз ему предстояло под видом купца Василия Ивановича Шилова направиться в Харбин для работы против белогвардейцев и их японских покровителей.
После поражения царской России в 1906 году в войне с Японией, японцы почувствовали себя хозяевами положения в Китае. В 1911 году на территории трех китайских северо-восточных провинций они создали марионеточное правительство генерала Чжан Цзолиня. Благодаря активной поддержке японцев этот бывший главарь хунхузской банды, воевавший на стороне Японии во время русско-японской войны, стал фактически неограниченным диктатором Маньчжурии. Он совсем не считался с центральным правительством Китая, и японцы делали в его провинциях, что хотели. В Мукдене, Чанчуне, Харбине, Хайларе они создали свои резидентуры и развернули работу по Китаю, а позже — против Дальневосточной республики и Советского Союза. Прикрытием для японцев служили миссии, расположенные во всех крупных городах этого района, консульства, различные «исследовательские бюро», торговые фирмы и отдельные предприятия (вплоть до парикмахерских). Разведывательная сеть японцев в основном была укомплектована опытными офицерами русского отдела генштаба Японии. В агентурной сети широко использовались русские белоэмигранты, бежавшие от советской власти колчаковцы и семеновцы.
В конце 20-х годов японцы сочли, что Чжан Цзолинь выходит из-под их контроля и переориентируется на США. Тогда в июне 1928 года марионетку убрали: вагон поезда, в котором ехал генерал, был взорван сотрудниками японских спецслужб (впоследствии на Токийском процессе японцы признали свое участие в устранении Чжан Цзолиня). На место ликвидированного «царька» посадили его сына Чжан Сюэляна, который был преданным японцам человеком, поскольку с детских лет жил в Японии, окончил там военную школу.
Такова была в общих чертах обстановка, в которой советской разведке и контрразведке пришлось развернуть работу по вскрытию и пресечению планов и действий Японии, направленных против Советского Союза и на установление своего господства в Восточной Азии.
Харбин в те годы состоял из нескольких обособленных по национальному составу и в то же время тесно связанных между собой городских районов. Европейцы и русские, японцы и китайцы держались в нем особняком. Василию Пудину удалось установить в этом городе обширные связи в среде белогвардейцев, приобрести ценную агентуру. Однако проникнуть с ее помощью в секреты японцев было непросто в силу того, что среди японских чиновников и военных были сильны предубеждения в отношении всех европейцев и в первую очередь — против русских.
И все-таки В. Пудин сумел подобрать к ним ключи. В процессе работы он установил, что высокопоставленные японские чиновники и военные, несмотря на занимаемое ими служебное положение, материально менее обеспечены, нежели их европейские коллеги, и многие из них ищут дополнительные источники дохода. Кроме того, японцы считали, что их язык настолько сложен, что, даже обладая шифрами, ни китайцы, ни европейцы, ни русские не смогут серьезно навредить Японии, так как просто не поймут тексты шифрпереписки. Поэтому некоторые японские дипломаты и шифровальщики готовы были продать известные им шифры. Через завербованную агентуру Пудину удалось получить такие шифры.
Приобретенные Пудиным шифры позволили резидентуре расшифровать имевшуюся в ее распоряжении секретную переписку МИД Японии, военного министерства, торговой миссии и других японских учреждений. Дело в том, что японцы в тот период чувствовали себя настолько хозяевами положения во многих районах Китая, особенно там, где сидело марионеточное правительство, что для связи между миссиями и с Токио не пользовались курьерской службой. Вся их секретная переписка направлялась в зашифрованном виде обычной почтой. Советские разведчики сумели организовать перехват служебной корреспонденции японских учреждений в Китае. А при наличии шифров, полученных Пудиным, ее содержание уже не представляло каких-либо секретов для резидентуры.