По тем же соображениям, несмотря на слияние армейского и авиационного отделов, военно-морской отдел Берча продолжал всю войну функционировать самостоятельно. Он сыграл ключевую роль в успехах ОРЦ, причем не только благодаря тому, что подсказывал и Деннингу, и Уинну решение трудных вопросов, но и потому, что вел подробный и систематизированный учет информации с помощью специальных форм и указателей, в первую очередь, конечно, для целей самих дешифровщиков, когда приходилось возвращаться к ранее расшифрованным материалам. Это имело важное значение для ОРЦ.

Сразу же после начала войны Деннистон нанес вторичный визит в Кембридж и Оксфорд. Но если в 1938 г. он отобрал преподавателей, то на этот раз — более десяти студентов старших курсов. В их число попал и Гарри Хинслей из Сент-Джонса (Кембридж). Он поступил в военно-морской отдел. Мы уже упоминали о нем в связи с его исследованиями в области радиоперехвата. Хинслей стал более близким сотрудником Деннинга и Уинна, чем все другие, кроме самого Берча. Неудивительно, что этот богато одаренный профессор теперь назначен ректором своего прежнего колледжа и деканом факультета истории международных отношений. Еще двумя сотрудниками морского отдела стали братья Уолтер и Эрнест Эттингхаузены; первый под новой фамилией Эйтан позже станет послом Израиля во Франции и постоянным секретарем израильского МИД.

К концу войны БП вырос в учреждение со штатом oколо 10 000 человек. В БП широко использовались счетные устройства Холлерита, а на довольно ранней стадии — и механический прообраз современного электронного компьютера, сконструированный Эланом Тьюрингом для ускорения математических операций, которые, как правильно считали немцы, заняли бы месяцы работы у наших дешифровщиков, если бы они работали вручную. Дело кончилось тем, что появилось несколько десятков таких тяжеловесных машин. Их устанавливали в БП и выносили подальше от городов в такие места, как Исткот и Стенмор. Управляли этими монстрами около 1200 женщин из вспомогательной службы ВМС (WRNS). Почему их одних избрали для такой монотонной работы, остается загадкой. Она, подобно пребыванию в тюрьме, надрывала душу. Разница только в том, что в БП за хорошее поведение не полагалось досрочного освобождения. Даже наоборот, многие способные и очень интеллигентные женщины застревали там надолго почти без всяких надежд на повышение. Контактов с остальной частью морского ведомства — никаких, общение с посторонними даже в свободное время — самое ограниченное из-за соблюдения правил секретности. Техническое обслуживание этих «бомб», как их нередко называли, производилось небольшой бригадой механиков из королевских ВВС. Интересного и веселого в их жизни было не больше, чем у женщин из WRNS. Единственным, можно сказать, утешением для этих преданных делу мужчин и женщин было послание Уинстона Черчилля, встреченное восторженно. Выражая свою похвалу в типичных для него выражениях, он отмечал: «Курочки отлично несут яички и не кудахчут».

Но мы забежали вперед. В начале 1941 г. немецкие шифры все еще представляли большие трудности для БП. Там понимали, что только «кража» — захват морской машины типа «Энигма» с действующими шифрами и приложенным к ним материалом — могла обеспечить нам необходимое начало.

Первая такая «кража» в какой-то степени оказалась случайной. 23 февраля 1941 г. во время рейда к Лофотенским островам был выведен из строя немецкий вооруженный траулер «Кребс». Его командир был убит прежде, чем он успел уничтожить секретные документы; оставшиеся в живых покинули судно. Поднявшись на борт «Кребса», «абордажная команда» англичан обнаружила разрозненные роторы от шифровальной машины, но сама она вместе с шифрами была выброшена в море.

Эта находка навела на мысль о проведении специальной операции по захвату шифрматериалов. С помощью взятых радиопеленгов и прокладки их на планшете в ОРЦ обнаружили два немецких траулера, регулярно передававших метеосводки из района между Исландией и о-вом Ян-Майен. Были определены координаты этих судов, и на их поиски отправились три крейсера. На борту одного находился специалист по радиоперехвату, кептен флота Джеспер Хейнз из королевских ВМС. 7 мая был захвачен траулер «Мюнхен» — один из двух упомянутых кораблей, но машина типа «Энигма» исчезла и на этот раз, хотя прилагавшиеся к ней таблицы с шифрами оставались на месте. Они представляли, безусловно, большую ценность, но этого было мало. Наметили вторую операцию, по захвату еще одного траулера. Спустя короткое время крейсеры и миноносцы, взяв с собой другого специалиста по радиоперехвату, лейтенанта добровольческого запаса ВМС Элана Бэкона, 25 июня захватили врасплох траулер «Лауенберг» со всеми документами и шифрматериалами. Адмиралтейство сочло, что они имели «неоценимое значение».

Однако перед этим, на другой день после захвата «Мюнхена», была произведена еще более важная «кража». 8 мая подводная лодка «U-110» под командованием капитан-лейтенанта Юлиуса Лемпа — одного из асов Деница — атаковала южнее Гренландии вышедший из Англии конвой «ОВ-318», но попала под сильную контратаку кораблей третьей эскортной группы. Ее командир кептен флота Бэкер Крессвел воспользовался шансом не только захватить лодку, но и добыть шифрдокументы. Он отлично понимал их важность. С ним не было специалиста ОРЦ, это, однако, не помешало высадившейся на лодку «абордажной команде» во главе с младшим лейтенантом Дэвидом Болме сначала предотвратить ее затопление, а потом захватить целой и невредимой шифровальную машину со всеми секретными документами. Бэкер Крессвел принял меры предосторожности, и его пленники не узнали всего случившегося, в связи с чем захват «U-110» держался в секрете всю войну и после нее до 1958 г. Этому, по-видимому, способствовал тот факт, что лодку, вероятно, не удалось отбуксировать к берегам Исландии и она затонула — случай прискорбный по тем временам.

Переоценить огромную важность этой операции невозможно, так как шифрматериалы с «U-110» действовали, по меньшей мере, до конца июня, что позволило БП без всякой потери времени приступить к регулярному и полному прочтению всех шифрограмм, закодированных шифром ГИДРА.

Не подтвердилась и уверенность немцев в том, что, как только срок действия шифровальных наборов истечет, нашим дешифровщикам придется сложить оружие. Мы всю войну продолжали читать шифр ГИДРА, хотя иногда и приходилось делать перерывы из-за того, что менялись таблицы и нужно было «раскалывать» новые. Проникновение в этот шифр помогло ОРЦ начать действовать должным образом, хотя и другие источники информации намного улучшили результаты своей работы.

Приведенный факт сам по себе приравнивается к крупной победе. Но он, кроме того, обеспечил школе в Блечли-Парк успешное решение проблем, связанных с другими шифрами, такими, как НЕПТУН для тяжелых кораблей ЗЮЙД и МЕДУЗА для района Средиземного моря.

Стрелка весов в разведке до той поры клонилась в сторону немцев. Теперь она начинала все больше перемещаться в нашу сторону.

Вот наконец и настал момент, когда королевские военно-морские силы смогли получать из Блечли-Парк наравне с ВВС и армией такие же услуги, какие «В. Dienst» с успехом предоставляла адмиралам Редеру и Деницу. Но перед тем как приступить к рассмотрению практических результатов, ожидаемых от этого ценного источника, нам надо остановиться на одной весьма драматичной операции, во время которой искусство дешифровщиков сыграло незначительную роль. Эпизод этот, наметивший водораздел в истории ОРЦ, особенно интересен с точки зрения разведывательной службы. Наши традиционные источники информации после неэффективного старта к тому времени постепенно приобретали результативность. Преследование «Бисмарка» показало, что при полном использовании они в состоянии были и без серьезной помощи со стороны БП поставлять такую развединформацию, которую давно ожидал от них командующий флотом метрополии.