— Ух ты! — потому что больше сказать было нечего. Очень быстро он приготовил еду — мясо и диковинные, громадные, совсем не весенние помидоры с брынзой, — и Варвара поняла, что голодна, как стая бездомных кошек. Она даже головой встряхивала по-кошачьи, когда поедала свою порцию.

— Еще? — спросил, когда она доела. Варвара посмотрела на его тарелку. Она была почти полна.

— А ты почему не ешь?

— Я ем. Положить еще?

Варваре стало неловко.

Господи, первый раз в жизни у нее… романтический ужин, и она ест, как лесоруб после дня тяжелой работы!

— Ничего страшного, — сказал он весело, — что ты пугаешься?

— Я не пугаюсь, — пробормотала она, — я хочу с тобой… поговорить.

— Сейчас поговорим. Доедай, — и он положил ей еще кусок мяса. И этот кусок она тоже слопала.

Вот ужас-то. Самое главное, что и разговаривать ни о чем не хотелось, только бы сидеть возле него, слушать, как трещат дрова, и уговаривать себя, что все это происходит на самом деле.

Чайник зашумел умиротворенным вечерним шумом. Варваре всегда казалось, что чайник шумит по-разному. Утром — торопливо и бодро, вечером — сыто и умиротворенно.

— Я вполне могу слушать. Значит, ты все выяснила и не знаешь только, где деньги. Правильно я понял?

— Нет, — сказала Варвара, — не правильно. Я догадываюсь, кто это, но не знаю наверняка.

— Деньги украл Петька в компании с твоим шефом.

— Есть кто-то еще. Кто-то третий. Если он есть, то все сходится.

— Что сходится?

— Все. Мой шеф сам по себе ни на что не годен. То есть он не годен на роль бандита и мозгового центра. Ты не знаешь, он раньше был знаком с… Петром Борисовичем?

Иван пожал плечами.

— Если был, то Петр Борисович мог предложить ему некую комбинацию, очень выгодную. Шеф у нас мужчина видный, в обществе принят, за границу катается, у него лишних денег никогда не бывает. Петр Борисович мог его уверить, что комбинация не только выгодная, но и совершенно безопасная. От шефа требуется одно — открыть где-нибудь счет, желательно на чужое имя и желательно в иностранном банке. На Кипре, к примеру, или где там все счета открывают?…

— Неважно, — сказал Иван, — в Кот-д'Ивуаре.

— Ну да, — согласилась Варвара, — самому открывать этот счет ему было не с руки. Это вообще трудно — открыть левый счет?

— Да не особенно, — подумав, сообщил Иван, — но пути надо знать, конечно.

— Может, он боялся лишний раз светиться, раз уж он задумал… ограбление века, а может, этих самых путей не знал. Ну вот. А мой шеф как раз во всяких таких делах, где не надо никаких усилий, но можно что-нибудь ловко спереть, большой мастер. Он из компании, знаешь, какие деньги уводит!

— Большие? — осведомился Иван.

— Я не знаю, что значит большие деньги в твоем понимании, — быстро ответила Варвара, — по моим представлениям — большие. Не тысячу долларов и не две.

Тут ей некстати вспомнились ее «купюры», и она оглянулась на свою сумку. Купюры оставались в ней. Испытывая жгучее желание проверить их сохранность, она все же усидела на месте и продолжила:

— Допустим, шеф открыл счет, а Петр Борисович на этот счет перевел полмиллиона денег своего брата. Когда все состоялось, он пришел к шефу, чтобы решить, как они будут действовать дальше. Я считаю, что шеф не знал, чьи это деньги, и не знал, что из этого выйдет такой… национальный скандал. Мне кажется, Петр Борисович подозревал, что как только шеф узнает, он немедленно струсит и выйдет из дела или сдаст его кому-нибудь, и поэтому спешил.

— И неожиданно умер у него в кабинете, — закончил за нее Иван.

— Да, — подтвердила Варвара. — Я не знаю, от чего он умер. Шеф не мог его убить — кишка тонка. Наоборот, когда ему вдруг стало плохо, он кинулся его откачивать и окно открывать. Игнат Бражников, программист, видел, как шеф вскочил на подоконник и распахнул окно. Программисты как раз в противоположном крыле сидят. Наши окна от них очень хорошо видны.

— И что дальше?

— Когда шеф понял, что Петр Борисович умер окончательно и бесповоротно, он решил разыграть спектакль. Как будто тот умер вовсе не у него на глазах. Он боялся, что если станут разбираться, докопаются до комбинации, найдут счет или что-то в этом роде. Он усадил его за компьютер и даже не посмотрел, что компьютер не был включен в розетку, сказал мне, что ушел к юристам, а сам пошел курить на лестницу, ждать, когда труп обнаружат. По-настоящему договариваться с юристами ему было некогда, да он и не думал, что я стану это проверять! И никто не станет проверять, Петр Борисович-то сам по себе помер, без посторонней помощи!

— А ты решила проверить.

— А я решила проверить. Лина мне сказала, что ни шеф, ни Илария в тот день в юридическую службу не приходили. Я так поняла, что он от испуга даже не смог все как следует сделать, иначе он не стал бы мне врать, что пошел к юристам! И вообще он ничего этого не смог бы — ни квартиру мою разгромить, ни Димке по голове стукнуть, ни меня… избить. Кроме того, он еще Тане на дверь бумажку пришпилил — верните деньги или будет хуже. Таня — это моя подруга.

— Я помню.