Тем более в их показаниях, бывших десятилетиями почти единственной основой советской версии этих громких покушений, те же явные нестыковки, бросающиеся в глаза. Включая рассказ Семенова, как он лично травил ядом кураре пули для покушения Каплан на эсеровской явке на пару с лидером боевого крыла партии Соколовым, – сейчас тщательный химический и медицинский анализ полностью опровергает версию о наличии яда на пулях из ран Ленина. Да и тогда привлеченные к делу эксперты сомневались в наличии яда на пулях, как ни настаивал на том раскаявшийся под диктовку ЧК террорист Семенов. Они указывали, что это технически почти невероятно: нанесенный яд в жидком состоянии на пуле будет ничтожно мал, чтобы причинить жертве более серьезные проблемы, чем сам попавший в нее свинец.

В этом деле вообще остается очень много загадок и нестыковок. Сделанные при следственном эксперименте чекистами Юровским и Кингисеппом фотографии во дворе завода Михельсона, где Ленина с Каплан имитируют другие люди и где странное их взаиморасположение только еще больше запутывает дело. Знаменитое пальто с плеча Ленина в день покушения, пулевые отверстия на котором никак не хотят совпадать с ранами на теле Ильича. Загадочная быстрота объявления Свердловым об авторстве партии правых эсеров в этом покушении, написанное едва ли не в течение часа после самих выстрелов до всякого расследования ВЧК. Наконец, при операции 1922 года и после вскрытия тела Ленина уже посмертно в 1924 году из него извлечены две попавшие в тот день пули, из руки и шеи, оказавшиеся в итоге выпущенными из разных пистолетов. Уже это практически точно доказывает: 30 августа 1918 года в Ленина в заводском дворе в Замоскворечье стреляли два человека. Если не предполагать совсем уж фантастически, что подслеповатая Каплан, как хороший спецназовец, стреляла с двух рук «по-македонски». К тому же один пистолет системы «Браунинг» чекистам доставили очевидцы с места преступления с тремя отсутствующими в обойме патронами, а еще один при задержании изъяли в сумочке у Каплан, хотя из него вроде бы в тот день и не стреляли. Всем этим вопросам нет конца, нет числа и строящимся вокруг них версиям, недаром после краха СССР даже Генеральная прокуратура в 1992 году возобновила производство по делу о покушении на Ленина по вновь открывшимся обстоятельствам, хотя никаких новых открытий это следствие восемьдесят лет спустя и не принесло.

Также много загадок и с полумифическим эсером Сергеевым, который якобы по команде Семенова убил комиссара печати Володарского. Его так и не поймали, даже не установили достоверно личность этого человека. Уже в 1918 году за убийство Володарского ЧК был арестован и вскоре расстрелян другой человек, некто Петр Юргенс, которого в горячке после убийства Володарского схватили чекисты и которого вроде бы опознала в качестве стрелка вдова покойного комиссара. Обстоятельства этого убийства Володарского в истории мирового терроризма очень разительно напоминают картину убийства в Стокгольме шведского премьер-министра Улофа Пальме в 1986 году, там тоже стрелок с места преступления скрылся, а позднее вдова Пальме опознала как убийцу одного из арестованных – безработного Петерссона. Только для шведских спецслужб одного опознания вдовы без других доказательств оказалось мало, и Петерссона в итоге выпустили, а для сотрудников советской ЧК в 1918 году этого было достаточно – Юргенса расстреляли. Как уверяли сами эсеры и даже каявшийся на суде Семенов, здесь чекисты расстреляли совсем невиновного человека, но это никого особо не смущало, ведь уже была готова формула «Время было такое».

Правда, сами эсеровские руководители в 1922 году тоже признавали убийцей рядового члена своей партии Сергеева, но и здесь называли акцию личным выпадом своего боевика. В эмиграции лидер ПСР Виктор Чернов написал в мемуарах, что «этот рабочий и по убеждениям эсер имел другое задание, но увидел на улице Володарского у сломавшегося автомобиля, не стерпел и выстрелил». А затем, как говорил на суде тот же Гоц, Сергееву эсеры просто помогли скрыться, чтобы не отдать своего товарища чекистам на расстрел. Семенов же с Коноплевой на суде стояли на своем: этот теракт руками рабочего Сергеева организовали они по приказу ЦК партии.

Так что за 1918–1922 годы вокруг этой истории накручено лжи и противоречий достаточно, истину и сейчас установить очень непросто. Например, даже признавая свой план убить Урицкого и организацию Коноплевой слежки за главой ЧК в Петрограде, все эсеры отрицали исполнение этой акции. Здесь даже Семенов с Коноплевой утверждали, что одиночка и эсер по убеждениям Каннегиссер к их боевой группе отношения не имел, действуя по своей инициативе. Складывается убеждение, что и это на суде 1922 года устраивало советскую Фемиду. В одном случае группа Семенова действует с санкции ЦК партии (в убийстве Володарского), в другом по собственному почину или с молчаливого согласия отдельных членов ЦК (в покушении на Ленина), в третьем стреляет вообще одиночка-эсер (в убийстве Урицкого) – какая разница, везде виноваты эсеры. Похоже, что это резюме для советской власти и ее историков и было главной задачей эсеровского процесса 1922 года. По итогам того процесса в августе 1922 года Семенов и Коноплева за их деятельное сотрудничество с судом были амнистированы. Обвиненные при помощи их показаний лидеры ЦК партии эсеров, а также указанные ими боевики, причастные к покушению их группы на Ленина, осуждены на небольшие сроки заключения.

Еще раз точку в этом деле со стороны советской власти поставит уже 1937 год, когда с началом Большого террора дожившие до этих времен участники событий арестованы и расстреляны за те же теракты двадцатилетней давности, включая самих «разоблачителей» Семенова с Коноплевой. Вместе с ними добьют многих переживших революцию и Гражданскую войну эсеров, оставшихся в Советском Союзе. И никого из них не спасет слава бойцов революции и членов партии, до 1917 года решительнее всех боровшейся за свержение в России монархии.

Впрочем, с первых же дней большевистской власти в терроре ее ЧК против эсеров все эти революционные заслуги уже не учитывались у тех, кто за революцию боролся в составе той единственно правильной партии Ленина. Так безмерно почитаемый среди эсеров террорист Куликовский, в 1905 году застреливший градоначальника Москвы Шувалова и осужденный за это к смертной казни, замененной затем пожизненной каторгой, после октября 1917 года не принял советской власти и оказался в рядах армии Колчака в Сибири. После захвата в плен Красной армией уже на излете Гражданской войны Куликовский насмерть забит при допросе в ЧК, чекист-следователь проломил ему голову рукояткой маузера.

Если резюмировать все это, можно высказать вполне обоснованное предположение: эсеры действительно организовали большинство этих акций, очень уж они укладываются в традицию этой партии и ее способ борьбы с политическими противниками. Слабым местом выглядит только связь мечтательного юноши Каннегиссера с эсеровскими вожаками, он мог действовать и по собственному почину, разделяя их цели мести большевикам и взгляды их партии. А уж затем в ЧК воспользовались этими одиночными выстрелами эсеров для ответной и долгой канонады «красного террора». Честно говоря, после той вакханалии чекистского террора 1918–1921 годов уже и не так важно, воспользовались на Лубянке настоящими эсеровскими терактами, или до них «дотянуло» дела чекистское следствие, это уже мало что объясняет или извиняет за потоками пролитой крови.