– Послушай, компьютер, - нахмурился Сайленс.
– На Ансили после наступления темноты устанавливается арктический холод. База разрушена. Ты не можешь оставить нас здесь!

– Могу, капитан. Моя программа предусматривает и такой вариант.

– К черту все это!
– прервала их беседу Фрост.
– Компьютер, код «красная семерка»! Подтвердите прием.

– Код «красная семерка» подтверждаю!

– Обеспечьте подзарядку двигателей и приготовьтесь переправить нас на «Ветер тьмы» для прохождения карантина.

– Слушаюсь, разведчица.

Сайленс недоуменно взглянул на Фрост.

– Код «красная семерка»?. Я не знал такого пароля в системе безопасности.

– Я тоже, - сказала Фрост.
– Но не так давно я самовольно разузнала этот код. Мне казалось, что он пригодится нам когда-нибудь. Да и к тому же разведчики должны проявлять инициативу. Теперь компьютер будет выполнять любые наши распоряжения. Я права, Один?

– Да, разведчица. Я буду служить вам в пределах своей программы. Я готов выполнять ваши приказы, я…

– Компьютер!

– Да, разведчица?

– Заткнись!

– Слушаюсь.

Сайленс взглянул на Кэрриона и кивком предложил ему поговорить один на один. Отступник молча согласился, и они отошли на некоторое расстояние от Дайаны и Фрост.

– Мое предложение о прощении для тебя остается в силе, - тихо сказал Сайленс.
– Твой опыт в борьбе с пришельцем делает тебя уникальным специалистом для Империи. Империи потребуются твои знания. Ты мог бы вернуться с нами, Шон. Со мной. Тебя бы взяли на службу, ты мог бы опять стать разведчиком. За десять лет многое изменилось. Ты бы получил значительную свободу действий. И мы опять были бы вместе, как в старые добрые времена. Что ты скажешь на это?

Отступник пристально посмотрел на него.

– Меня зовут Кэррион-Ворон, капитан. Шон давным-давно умер. У меня нет желания возвращаться в Империю, к ее грязной политике, ненависти и вражде. Я навсегда покинул тот мир. Теперь, когда я уже десять лет иду путем эшрэев, я не вернусь к земной цивилизации. Я не смогу быть только человеком. Перед вашим прилетом я был частью песни леса, частью эшрэев. Я забыл о своем прошлом. Ты для меня - всего лишь призрак, Джон, эхо прошлого, которое не имеет для меня серьезного значения. Я не просто забыл о земной цивилизации, я обошел ее.

– А где же ты будешь, когда начнется война?
– спросил Сайленс.

– С моим народом, - ответил Кэррион.
– С эшрэями.

– Мне жаль расставаться с тобой, Шон. Послушай меня! Зачем нам новая разлука?

– Мы расстались десять лет тому назад. Сейчас слишком поздно поворачивать все вспять. Мы уже не те люди, что прежде. Я принадлежу этому миру.

– Проще говоря, - раздался голос Фрост, - он стал туземцем.

Сайленс и Кэррион резко повернулись в ее сторону. Никто из них не заметил приближения Фрост, но на то она и была разведчицей.

– Ты можешь остаться здесь, если хочешь, - предложил ей Кэррион.
– Я чувствую, что песня эшрэев находит отголоски в твоей душе. Я могу обучить тебя законам эшрэев, посвятить в такие тайны, о которых ты и не мечтала. Твою душу ждут сокровища, которыми ты будешь вечно владеть.

– Нет, благодарю, - отказалась Фрост.
– Пришельцев надо уничтожать, а не жить по их законам. Время идти, капитан!

– Да, - сказал Сайленс.
– Я тоже так думаю.

Дайана подошла, чтобы узнать, о чем они говорят, и с неловкостью переводила взгляд с одного озабоченного лица на другое.

– Капитан, прежде чем мы вернемся на борт катера, могу я задать вам вопрос?

– Конечно, экстрасенс. Задавайте.

– Почему искусственный мозг назвали Один?

– Он похож на древнее божество земных племен, - объяснил Сайленс.

Единственный, кто улыбнулся словам капитана, был Кэррион. Дайана и Фрост непонимающе переглянулись.

– Теперь в Империи, наверное, не преподают мифологию?
– спросил Кэррион.

– Только очень кратко, - ответил Сайленс.
– Очень многое подверглось цензуре или упразднено как не представляющее интерес. Руководство считает, что старые мифы могут натолкнуть людей на нежелательные мысли. На опасные мысли.

– Тогда, наверное, сейчас будут рождаться новые мифы, - сказал Кэррион.
– По-моему, один из них мы создали сегодня. Через сто лет о нас и о наших поступках будут писать в исторических хрониках. И какими мы в них предстанем, какими нар запомнят? Или, вернее, какими нас разрешат запомнить? Но истина - живучая вещь, она переживет все мифы и легенды, и мы, четыре призрака, будем появляться в Империи через много лет после того, как навечно покинем этот мир.

Он кивнул каждому на прощание и стал удаляться к туманной дымке, пока совсем не исчез из виду в металлическом лесу планеты Ансили.