– Морфы? – переспрашивает командир, щелкая кнопкой «мышки».

– Так биологи из «Пламени» мутантов обозвали, – поясняю я, обходя кресло Львова и вставая у того за правым плечом, готовясь давать пояснения к презентованным мне Пантелеевым «веселым картинкам». – Это сокращение. Полное название – метаморф. Это от греческого «метаморфоза» – изменение, превращение. Думаю, смысл понятен. В общем, существо, которое способно при необходимости и удачном стечении обстоятельств менять свой внешний облик и даже телосложение, подгоняя его под какие-то конкретные задачи. Вот, сами смотрите…

Командир начинает неспешно просматривать фотографии. Те явно сделаны в разное время, разными людьми и на разные фотоаппараты, а то и на камеры мобильных телефонов. И «объекты» на них засняты тоже разные. И слегка видоизменившиеся, едва успевшие отрастить себе большие челюсти с острыми клыками, вроде застреленного мною на Ленинском проспекте алкаша, и уже успевшие основательно трансформироваться, похожие на обезьяноподобных «культуристов» с перебитого блокпоста ФСИН или того, что «собры» на складах из «крупняка» угомонили. Были и другие, не только из людей отожравшиеся. Некоторых еще можно было опознать. Ну, в смысле, еще угадывалось, что вот эта облезлая жуть с несоразмерно огромной головой и крокодильими клыками, была совсем недавно чьим-то домашним любимцем, скорее всего обычным пуделем – остатки стрижки выдают. А вот другие вообще ни на что не похожи, если только на доисторических хищников, вроде того же саблезубого тигра. Но, как мне кажется, тигры выглядели по сравнению с ними куда привлекательнее. В первую очередь потому, что были пусть и хищными, но живыми. А не разлагающимися трупами. Короче, далеко не самое аппетитное зрелище.

– Ну, с этим, в принципе, все ясно. Перестраивают себя, превращая в идеальных охотников. Причем, похоже, не по общему принципу, а всяк по своему, кому что важнее. Так?

– Так точно, – соглашаюсь я.

Пока Львов кликами «мыши» перелистывал фотографии, я, периодически подглядывая в свой «конспект», пересказывал ему принцип превращения обычного зомби в морфа.

– Значит, сразу «контроль» делать нельзя? – переспрашивает командир.

– Нельзя, – согласно киваю я. – На невосставших такое откормиться может…

– Вот, кстати, о «таком»… – задумчиво трет переносицу он. – А до какого предела вообще эти «красавцы» раскормиться могут? Чего нам от них ждать? Может, пора уже не только крупнокалиберными пулеметами, а полевой артиллерией обзаводиться? Противотанковой, чтоб их.

– Вот это пока не известно, тащ полковник. Но ученые, как я понял, собираются над этим плотно работать. В том числе и поэтому им Скуратович и прочие «ботаники» с «Вакцины» так нужны были. Наверное, будут всякие эксперименты ставить…

– Угу, – хмуро хмыкает командир, – тренироваться… на кошках…

– Нет, – отрицательно мотаю головой я. – На кошках – бесполезно. Не зомбируются кошки, уже проверено. Если совсем не повезет мурзику – просто умирает. Но в упыря не превращается.

– Да, повезло котейкам, – задумчиво тянет Львов. – А кому еще подфартило? Кто в группу риска не попал?

– Как я понял, Алексей Андреевич, кроме кошек иммунны к вирусу все травоядные и, вроде бы, рыбы. Но по последним не уверен. А вот все хищники, кроме кошачьих, и всеядные, ну, там, свиньи или медведи – обращаются только в путь. Птицы – тоже пока не ясно, но есть подозрение, что тоже восстать могут. Вроде кто-то уже дохлых ворон и голубей видел.

– Плохо дело, – вздыхает командир. – Нам теперь, выходит, не только с бывшими людьми, но и с доброй половиной животного мира воевать придется. Птицы – вообще труба. Раньше только на головы гадили, а теперь?

– Не так уж все плохо, – не соглашаюсь я. – Животные от своих мертвяков, как я понял, улепетывают во все лопатки. И, в отличие от нас, в многомиллионные группы сами не собираются. Так что, той же собаке от своей помершей товарки сбежать проще, чем человеку. Дохлые птицы – вообще ни о чём: еле ходят, а летать вообще не могут. Да, вот еще что – все зомби, вне зависимости от вида, не любят воду.

– И что? Ров крепостной нам теперь вокруг города рыть?

– Почему нет? Техника строительная есть, рук, которые чем-то занять нужно, чтоб их хозяевам в головы мысли глупые не лезли – тоже. Понятно, что не сразу, сначала бы с реально нужным закончить: склады перевезти, стену поставить… А вот в перспективе…

– Нет, Грошев, смотрю на тебя, и кажется мне, что ты к подобной чертовщине всю жизнь готовился. Что ни спросишь – на всё уже ответ готов.

– Так я ж рассказывал, тащ пол…

– Помню, – обрывает меня он. – Помню я про твою «палату параноиков». Это я так, брюзжу с устатку, не принимай близко к сердцу. Так, всё, с мертвецами, вроде, в общих чертах разобрались. Переходим к живым. Что у тебя есть сказать по выжившим?

– Карта нужна…

– Есть карта, – командир вытаскивает из верхнего ящика своего стола пухлую, во много раз сложенную «склейку»[126]. – Помоги-ка развернуть.

Расправив армейскую крупномасштабную карту нанемаленьких размеров совещательном столе, перелистываю страницы своей записной книжки и начинаю докладывать по пунктам. Наро-Фоминск, «Пламя», Балашиха… Пересказ полученных от Пантелеева и кантемировцев на солнечногорской автозаправке сведений затягивается минут на тридцать. Опять же, про наши наблюдения и соображения по поводу Клина упомянуть не забыл, да и про обстрел в Дмитрове рассказал в подробностях, попросив никому про возраст нападавших не рассказывать, чтоб разговоры до Гумарова не дошли. Батя к просьбе отнесся с пониманием.