— Не то слово, — устало махнул рукой посол. — В Вашингтоне требуют ответов, им до сих пор русский десант на Потомаке мерещится. Идиоты… Ребята в Лэнгли сон потеряли, ты же понимаешь, у них чутье на такие дела.

Дорман молча встал и подхватил со стола папку. Не спеша раскрыл, начал читать, а спустя минуту аж присвистнул. Достал из кармана ручку, что-то подчеркнул на нескольких листах и задумчиво посмотрел на посла.

— Ник, ты сам это читал, как я понимаю?

— Разумеется.

— Ну и как тебе темы для развлекательной передачи? — Дорман начал зачитывать, листая страницы. — «Простейший Спутник»! «От транзистора к интегральной схеме»! «Теплозащита в лунной гонке»! «Первые управляющие мини-ЭВМ»! «Унификация стандартов покорения космоса»! Это, по-твоему, для широкой публики интересно?

— Там есть и другие, — напомнил дипломат.

— Конечно, есть! «Хрущев-Эйзенхауэр, прерванная разрядка»! Это уже немного ближе, но что делать с чисто техническими заголовками? Передача про интегральные схемы — это не для домохозяек!

— Это может быть просто частью более крупной темы, — предположил посол. — Например, о компьютерах вообще. Мы все это уже разбирали, но ни к каким выводам не пришли. Позвали тебя и нескольких других, потому что нужны свежие идеи! Нужны, как воздух, Джин.

— Очень даже понимаю, — задумчиво проговорил Дорман. — Ладно, если других сюрпризов для меня нет, то поеду в свой номер, думать и досыпать. Джетлаг,[12] понимаешь, никак не отпускает, в моем-то возрасте…

— Не прибедняйся, — бодро хмыкнул посол. — Ты всегда был двужильным парнем, Джин. Особенно, если был при деле. Отдохни до завтра, а потом начинай копать, и ни один русский секрет от тебя не скроется.

— Не нужно их недооценивать, — предупредил Дорман. — Помните тридцатые годы и молитесь, чтобы и в Вашингтоне про это не забывали. Ладно, пойду я…

Они вместе поднялись из подвала на первый этаж и пожали друг другу руки.

— Джин, а как ты думаешь, — вдруг спросил посол. — Какая тема будет у Эй-Би-Си в первой передаче про нас, про Америку?

Дорман задумался, переваривая непростой вопрос. Телевизионщикам, конечно, виднее, чем увлечь аудиторию, тем более проблема информационного голода стояла во весь рост и для американцев.

— Будь сейчас начало века, — подумав, предположил адмирал. — Тогда, конечно, Гражданская война. Та, первая, разумеется. Что, если бы Макклеллан оказался не такой бездарью? Или Бернсайд сменил бы его раньше? А у южан изначально командовал Ли?

— Сейчас это мало кому интересно, — с понимающей грустью ответил посол. — Нужно что-то более свежее, из Темной Двадцатки.

— Тут выбор большой, — мрачно вспомнил адмирал. — Да хоть начало восстаний на Юге, когда половина гвардии перешла на другую сторону, а вторая половина не смогла дать отпор. Там многое могло пойти по-другому, если бы командование и местное правительство не считали ворон… Или прорыв Третьего флота к северу, когда погиб мой «Грейвли». Нас могли там перетопить всех до единого, если бы «Супер-Хорнеты» с «Буша» прибыли чуть позже. И мы тоже могли бы уменьшить потери, если бы знали, что москитный флот южан разделился на три части, а не на две… Собственно, мы отбились, когда перегнали уцелевшие авиагруппы на наземные аэродромы и начали действовать с них, опираясь на свой берег. Как русские.

— Да, славная была история, — усмехнулся посол, — Мы тогда все очень впечатлились и рвались на фронт, даром что вояки были без году неделя…

— Или все та же дальневосточная операция, — продолжил адмирал. — Там было несколько очень серьезных просчетов, в основном по разведке и логистике, из-за которых много кораблей застряло в базах, где их и накрыли… С одной стороны, все это больно вспоминать. Но с другой, если честно, самому не терпится узнать, что они выберут.

— Скоро узнаешь, — дружески успокоил его посол. — Главное — не бери в голову, все это уже история, худшее для нас позади, отбились. Теперь будем работать и ждать момента.

— Главное, чтобы не было, как в тот раз, — серьезно предупредил Дорман, направляясь к выходу. Остановившись в дверях, добавил:

— Жуйте как следует…

И, задумчиво хмыкнув, вышел прочь за ворота.

Подмосковный Калининград-6, август 1957 года

Королев возвращался победителем, и не откуда-нибудь, а из Кремля, где Хрущев всего за полтора часа вытряс из него всю душу. Хитрый, въедливый, цепкий — но имеющий на удивление узкий кругозор почти во всем, кроме того, что касалось темы их разговора — вот, кто стоял сейчас во главе страны. Уровень знаний генсека в ракетной области приятно удивил Королева. Хрущев прекрасно знал, что «семерка» — не боевая ракета, и что скоро поспеет новое поколение: Челомей и Янгель с их «вонючкой» — вот будущее нашей военной мощи. Знал он, что «семерка» нас временно спасла, показав капиталистам мощь советской науки и техники (мы ведь полную массу объекта «Д» собираемся в прессе опубликовать?), но дальше она способна на большее — вывести страну рабочих и крестьян в космос! Это не просто престиж — это рывок в будущее для всей страны! Откуда Хрущев все это знал? Ну наверно, не так глуп Никита Сергеевич, как про него говорят…